Приглашение на танец. Мэнди Коллинз

язвительный голос Фелисии:

      – На что это ты уставилась, Сесили Херстон?

      – Не знаю, о чем ты. – Сесили не удостоила Фелисию взглядом и снова стала смотреться в зеркало, демонстративно поправляя ленту в волосах. – Если вас волнует, что вас могут подслушать, наверное, не стоило вести эти разговоры в дамской комнате.

      Фелисия, возможно, бросилась бы к Сесили и схватила за ухо – однажды она уже так сделала на своем дне рождения, когда они были еще детьми, – но Амелия призвала сторожевую собаку к ноге.

      – Фелисия, – сказала она холодным тоном, к которому прибегала, когда была недовольна, – не забывай, зачем мы здесь.

      Фелисия нахмурилась, но осталась на месте.

      – Конечно, Амелия, ты пришла убедиться, хорошо ли на тебе сидит платье.

      Алисия, заправив за ухо золотистую прядь, снисходительно ответила.

      – Да, конечно. – Затем, наверное, желая показать Сесили, что ей безразлично ее мнение, она улыбнулась, и в ее улыбке можно было разглядеть едва заметный намек на торжество. – Знаешь, Фелисия, я думаю, Уинтерсон со дня на день сделает мне предложение, но это между нами.

      Сесили не сомневалась – Амелия хотела, чтобы она слышала каждое слово.

      – Не далее как вчера вечером, – продолжала Амелия, – у него был такой вид, будто он размышляет о нашем общем будущем.

      Сесили тихо фыркнула. Что-то не похоже, чтобы мужчина, с которым она столкнулась утром, мог размышлять о чем-либо подобном. К сожалению, звук получился недостаточно тихим. Амелия отвлеклась от созерцания собственного отражения и неодобрительно покосилась на Сесили:

      – А, Сесили, я и забыла, что ты еще здесь.

      После этой явной лжи мисс Сноу окинула ее пренебрежительным взглядом с головы до ног.

      – Право, дорогая, можно было рассчитывать, что твоя мачеха сумеет одеть тебя получше. Кажется, я не видела платья такого фасона с того лета, когда моя сестра Вероника дебютировала в свете. А это было почти пять лет назад. Хотя, наверное, со всеми тревогами за твоего отца ей не до тебя.

      В ясных голубых глазах красавицы не было особой неприязни. Амелия была слишком равнодушной ко всем, кроме себя самой, чтобы испытывать настоящую враждебность. Но к сожалению, и дружеских чувств в ней тоже не было ни капельки. При упоминании об отце Сесили замерла – и тем не менее не собиралась показывать Амелии, что ее колкость достигла цели. Она лишь стояла, выпрямившись, и словно бросала вызов белокурой красавице, ожидая, что та еще скажет. На мгновение Сесили представила, как было бы здорово, если бы удавалось избегать встреч с теми, кто ей неприятен, например как эта парочка. Какая это была бы восхитительная жизнь!

      – Должно быть, с твоим ростом Амазонки очень трудно подобрать подходящую одежду. А уж во что обходится дополнительный расход ткани, страшно подумать! И все же отрадно видеть, что сегодня вечером ты по крайней мере постаралась нарядиться. Даже Амазонкам надо иногда отряхивать с себя грязь джунглей и выходить в свет.

      – Уж лучше