Игольное ушко. Кен Фоллетт

куда проворнее тебя. Вероятно, разумнее и тебе убраться отсюда, пока еще есть возможность. Не думаю, будто у тебя сейчас много студентов, так ведь?

      – Верно. – Годлиман взял у официанта меню. – Нет, аперитива не надо.

      Терри в меню даже не заглянул.

      – В самом деле, Перси, почему ты до сих пор в городе?

      Глаза Годлимана засветились – так включается в темноте зала кинопроектор, – словно впервые с тех пор, как сюда вошел, ему понадобилось о чем-то задуматься.

      – Это правильно, когда увозят детей и эвакуируют такие национальные достояния, как институт Бертрана Рассела. Но для меня уехать… это все равно что сбежать, позволив другим сражаться за меня. Я понимаю, моя логика несколько ущербна. Но здесь мы вступаем скорее в область ощущений, нежели логики.

      Терри улыбнулся как человек, чьи ожидания полностью оправдались, и соизволил просмотреть меню.

      – Боже милосердный! Что такое пирог Le Lord Woolton?

      – Уверен: это все та же картошка, фаршированная овощами, – усмехнулся Годлиман.

      Когда они сделали заказ, Терри поинтересовался:

      – Что думаешь о нашем новом премьер-министре?

      – Он законченный осел. Но Гитлер и вовсе дурак, а посмотри, кем стал. Сам-то как считаешь?

      – Уинстон нас устраивает. По крайней мере он сторонник решительных действий.

      – «Нас»? – удивленно вскинул брови Годлиман. – Ты что, вернулся к старым играм?

      – А я, знаешь ли, никогда их и не бросал.

      – Но ты же говорил…

      – Перси, разве ты ничего не слышал о подразделениях, чьи офицеры дружно отрицают свою причастность к военной службе?

      – Ух ты! Будь я проклят! И все это время?..

      Им подали закуски и откупорили бутылку белого бордо. Годлиман ел своего вареного лосося в состоянии глубокой задумчивости.

      – Все еще под впечатлением моей последней фразы? – прервал молчание Терри.

      Годлиман кивнул.

      – Да, вспомнил молодость, знаешь ли. Жуткие были времена.

      Но в его тоне отчетливо звучала ностальгия.

      – Нынешняя война совсем не похожа на ту. Мои парни больше не ходят по вражеским тылам, считая количество палаток, как ты когда-то. Впрочем, вру, ходят, конечно, но сейчас это уже не первостепенная задача. В наши дни мы все больше слушаем радио.

      – Но разве радиообмен не зашифрован?

      Терри только отмахнулся.

      – Любые коды можно взломать. Проще говоря, так мы теперь узнаем обо всем, что нам необходимо.

      Годлиман оглянулся по сторонам, но никто в зале подслушивать их не мог, да и не ему было напоминать Терри, что болтун – находка для шпиона.

      Терри между тем заговорил:

      – Но лично моя работа заключается в том, чтобы они не выведали у нас того, что им необходимо знать.

      Как основное блюдо оба заказали пирог с курятиной. Говядина в меню не значилась. Годлиман отмалчивался. Разговор продолжил Терри:

      – Канарис весьма забавный тип. Ну, ты понимаешь, что я говорю об адмирале Вильгельме Канарисе, главе абвера. Мне доводилось встречаться с ним еще до начала этой заварухи. Ему нравится Англия. И, как