Приколист. Андрей Дышев

сойдут? – спросил Иван Михалыч и достал из стола начатую пачку.

      Некоторое время редактор наблюдал за тем, как гость пьет чай и грызет вафли. Кажется, он готовился к серьезному разговору, так как на очередной звонок не ответил, а лишь приподнял и снова опустил трубку.

      – Клим Нелипов, – медленно, как бы смакуя слова и звуки, произнес он. – Неплохое сочетание. Не хуже, чем Клим Самгин… А какая у тебя настоящая фамилия?

      – Вопилин.

      – Тоже неплохо… Таня сказала, что сейчас ты много и плодотворно работаешь над новым романом.

      – Очень плодотворно, – подтвердил Клим.

      – Может быть, покажешь наработки?

      Клим призадумался, но никакой причины, чтобы отказать редактору, не нашел.

      – Охотно покажу, – кивнул он и нечаянно окунул нос в чашку, которую в этот момент подносил к губам.

      – И что, уже есть заголовок? – скользким, как у следователя, голосом спросил редактор.

      Клим не успел сказать «нет» и потому сказал «да»; назвать заголовок романа он не смог, так как в голове навязчиво крутились лишь «Творец и бесчеловечность».

      – А зачем вы хотите посмотреть мой роман? – вместо ответа спросил Клим.

      – Чтобы решить, можно ли его опубликовать в нашей газете.

      – Опубликовать? Нет, это вряд ли. Мой роман специфический. В нем я изучаю параллели…

      – Знаю, знаю, – остановил Клима редактор. – Я читал об этом в материале Тани. Параллели нас не пугают. Это не причина, чтобы отказаться от публикации романа столь знаменитого автора.

      С этими словами он слегка склонил голову, но взгляд, как у самонаводящегося орудия, продолжал целиться в Клима.

      Тут в дверь постучали, и в кабинет вошли две крепкие женщины, похожие на шпалоукладчиц. Каждая держала позади себя тележку на двух колесиках.

      – Здравствуйте! – радостно объявили женщины. – Мы оптовики из Когортинского района. До нас дошли слухи, что вашу газету люди с руками отрывают. Может, продадите нам несколько пачек?

      На лице редактора отразились двойственные чувства. Глаза его, безусловно, засветились радостным блеском, но губы судорожно надломились, будто едва сдерживали неприличное ругательство. Он шумно засопел, встал из-за стола и раскрыл створки шкафа, который был наполовину заполнен газетными пачками.

      – Сколько вам? – спросил он.

      – По паре, – ответила женщина и вынула из джинсовой куртки пухлый кошелек. – А лучше давайте по три.

      – А мне четыре! – сказала другая женщина.

      Клим уже допил чай и доел вафли, и ничто не мешало ему наблюдать, как продавщицы отсчитывают редактору деньги. Клим даже со счету сбился.

      – Неплохо вы на моей беде заработали, – сказал он, когда женщины ушли, волоча за собой свои тяжелые тележки.

      Иван Михалыч некоторое время размышлял над упреком, постукивая карандашом по столу, затем поднял телефонную трубку и набрал номер.

      – Приветствую, Василий Иванович! – сказал он, не спуская взгляда с Клима. – Спасибо за информацию, поставим