Вилла Пратьяхара. Катерина Кириченко

собиралась рисовать, коротая длинные тоскливые сезоны дождя. Из всех этих комнат открываются отличнейшие виды на морские просторы.

      На этом описание дома можно и закончить. Ни причитающихся настоящим виллам бассейнов, ни прочей роскоши на моей «Вилле Пратьяхаре» нет. Зато, я надеюсь, в ней есть (или будет мной найдена со временем) сама пратьяхара. И пусть Жанна смеется, но никакой другой надежды перестать пить таблетки от Зова, или избежать прыжка с семнадцатого этажа у меня уже нет.

      11

      – А это что за парень там?

      – Какой?

      – Ну вон, у камней. С котомкой через плечо.

      – Тощий и сутулый?

      – Почему тощий и сутулый? У него отличная фигура.

      – Да не-е-е… Тощий, сутулый и волосы сальными паклями.

      – Какими сальными паклями? Красивые длинные вьющиеся волосы до плеч!

      Ингрид щиплет меня за локоть и смеется:

      – Да я шучу! Разумеется, он редкостный красавчик! Хотя и не в моем вкусе. Немножко слишком сладковат. Я просто дразню тебя, милая!

      – А причем тут я? Я просто так вообще спросила.

      – Да?.. И просто так каждый божий день глаз с него не сводишь?

      Старушка в полном восторге. Она щурится, и ее лицо еще больше становится похоже на запеченное яблоко или курагу. Точно, – оранжевую сморщенную курагу, до того, как ее хорошенько вымочить в кипятке. Думаю, она воображает себя в роли мисс Марпл.

      – Я глаз не свожу?! Ингрид! Вы забыли? Я почти замужем. И Стас скоро сюда приедет.

      Шведка закуривает с победным видом, медленно, кольцами выпускает дым, выдерживает эффектную паузу и понимающе кивает:

      – Вот именно. Почти…

      – Но мы семь лет живем вместе!

      – Вот-вот…

      – Что вот-вот?!

      – За семь лет не женился, значит, уже не женится никогда.

      – Ингрид! Вы наивны. Все так теперь живут. Сейчас другие времена.

      – Наивно – это полагать, что я наивна. С возрастом лучше проникаешь в суть вещей, а ваши хваленые перемены происходят лишь внешние и незначительные. На самом деле на любовном фронте, по сути, ничего за последние триста лет не поменялось. Они либо женятся, дорогая моя, либо не женятся. И семь лет – это достаточный срок.

      Я выдавливаю из себя некое подобие светской улыбки:

      – Что-то жарко, вы не находите? Пойду искупаюсь.

      Раскаленный песок больно кусает ступни. За месяц прогулок босиком они уже немного огрубели, но еще недостаточно, и мне приходится убыстрить шаги, чтобы не обжечься. В воду я забегаю почти бегом, невольно поднимая вокруг себя искрящиеся брызги. Какая пошлятина! Ингрид непременно подумает, что я сделала это специально, чтобы обратить на себя внимание. Мне хочется как можно быстрее убраться из заезженного рекламного кадра. Я с разбега ныряю с головой и долго плыву под водой, в следующий раз показываясь на поверхности уже довольно далеко от берега. Я опять стала заниматься йогой и, даже несмотря