Отстегните ремни. Катерина Кириченко

плечами.

      – А фиг его знает? Русские вообще любят походить, посмотреть, все понюхать, а потом выясняется, что у них и намерений никаких толком не было. Вся Европа уже воет от русских клиентов. Вот поэтому такие, как я, и выживают на рынке. У меня знание русского менталитета, отсюда куча терпения. Хотя из моего офиса, если честно, ни один сотрудник к общению с русскими клиентами не рвется. Пару раз заставила Саскию поработать с англоговорящими покупателями, из Сибири откуда-то, нефтяники вроде, так она потом неделю еще ходила вся зеленая. И жаловалась, что ей в ресторане с ними стыдно было. Один из них официантку подзывает и чуть ли не по жопе гладит, сделай мне, darling, салатик, говорит, ну огурчики там, помидорчики… прикинь? Официантка ему: у нас вот из крабов салат, из горячего козьего сыра с грушами и беконом, из утиной печенки, карпаччо из теленка и так далее, а из огурчиков нету, сорри, мол. А он настойчивый попался, так иди, говорит, и скажи повару, что не хочу я крабов и печенки, а пускай нарежет огурчиков, да со сметанкой. Приперло ему огурчиков, мам! И бах, официантку по жопе хлоп, чтобы поторапливалась! Закончилось вызовом менеджера, скандал был, нефтяник зубы стиснул, но за шлепок таки извинился, даже официантке пытался сто евро сунуть, да та не взяла. Саския теперь этот ресторан по другой стороне улицы обходит и вообще ушла у меня в рекламный отдел, чтобы живых клиентов не касаться. Но к Максу все это не относится, – спохватилась я. – Он ведет себя идеально! Манеры – ну просто ни в жизни не скажешь, что русский.

      – А русский – это что, плохо? – спросила мама, подняв брови.

      Ох, ну что я несу при матери!

      – Нет, русский – это нормально. Просто про огурчики слышала? Вот так они себя обычно за границей и ведут. А плохо ли то, что теперь Саския переходит на другую сторону улицы, проходя мимо того ресторана, – сама суди. А дом Макс еще купит. Он влюблен в дочку, и если это для нее, то расшибется, но сделает. Я просто, если честно, ему хороших домов тогда не нашла. И вообще, мам, ну правда, он хороший!

      – Пока спит зубами к стенке, – покивала мама. – А где он сейчас? Хороший твой?

      Хороший мой Макс, кстати о девочках, мне сегодня так и не перезвонил. Машка считала, что это нормально. Я, с одной стороны, даже была рада – это давало мне повод все отложить на завтра, но, с другой стороны, чувствовала себя обманутой дурой из кино. Я протаскалась весь день – идиотка! – с включенным голландским мобильником по городу, устала, как собака, скорее, даже не от города, а от своих впечатлений, купила себе второй мобильный с русским номером, дважды посидела в кафе, пообедала в каком-то сомнительном пластмассовом заведении, выпила два бокала вина за обедом, что для меня более чем необычно, проверила, что почем в магазинах, чуть не приобрела себе от нечего делать совершенно ненужный мне свитер, но звонка так и не дождалась. В конце концов я купила этот дурацкий и невероятно жирный торт и притащилась обратно домой, и вот теперь мы пили чай, и мама меня не понимала!

      – Да ладно тебе париться. Они всегда так делают. Это даже ничего пока не значит. Это нормально, – как смогла утешила меня Машка.

      Вообще моя младшая сестра