Джоконда и паяц. Наталья Солнцева

Я оформляла зал для дефиле, Ольга мне помогала. Тот модельер был ее приятелем. Она согласилась принять участие в показе его одежды за символический гонорар. Мы разговорились. Я рассказала о разводе с Артыновым, она – о своем новом ухажере. Похвасталась, что отбила его у подруги.

      – У Алины?

      – Как потом оказалось, да. Тогда они и рассорились в пух и прах.

      – Еще бы…

      – Ту историю с любовным треугольником обсуждали на всех тусовках, – добавила Светлана. – Теннисист славился неуемной страстью к женскому полу и непостоянством. У Ольги его увела какая-то танцовщица из ночного клуба. Должно быть, он до сих пор разбивает сердца доверчивых девушек. Но Алина так и не простила подруге предательства.

      – Какое же это предательство? В любви – каждый за себя.

      – У тебя все, Рафик? – нетерпеливо осведомилась декораторша.

      – Спасибо, ты мне очень помогла.

      – Неужели?

      – Уверяю тебя, это не праздное любопытство.

      – Надеюсь, – вздохнула она. – Давай, пока.

      Грачев сунул телефон в карман и сообразил, что не успеет выйти. Автобус набит битком, к выходу не протолкнуться. Он, как всегда, зазевался.

      «Может ли между Ольгой и Алиной продолжаться соперничество? – гадал он, смирившись с ситуацией. – После гибели бывшей подруги это бессмысленно. А до?»

      Он опять достал телефон и набрал номер Лаврова. Связь с абонентом отсутствовала.

      – Фу-ты, ну-ты!

      Рафик повторил набор и услышал тот же ответ. Голову сверлила мысль о том, что Алина загорелась позировать Артынову, желая затмить Ольгу. Блистающая в картинной галерее «Венера» напоминала ей о поражении в борьбе за мужчину. В образе богини любви Ольга стала недосягаемой. И Алина решила ее переплюнуть. Смерть соперницы ничего не исправила, только усугубила.

      Автобус остановился, и художник начал протискиваться к выходу. Он работал локтями, принося на все стороны извинения.

      На улице стояли сумерки. Моросил дождь. Рафик поднял голову, глянул в серое, подсвеченное неоном небо и заторопился к метро. Сегодня ему не суждено было добраться до мастерской. Он бегом спустился в подземку, рассчитывая успеть в Строгино до закрытия галереи.

* * *

      Грачеву повезло. Галерея еще работала, и он без промедления направился к «Венере». Огромное полотно освещали несколько настенных ламп. Опаловое тело богини купалось в их лучах. Раковина, на которой она стояла, казалась перламутровой, волосы золотились на ветру. Рафик задохнулся от восхищения и зависти.

      Артынов сумел передать тончайшие оттенки света и тени, а от чувственно-нежного взгляда Венеры по телу зрителя прокатилась дрожь. Эта пленительная и развратная красавица прилюдно разделась, потому что ей нечего стыдиться. Она слишком хороша, чтобы ее посмели в чем-либо упрекнуть.

      – Извините, мы закрываемся, – донесся до Грачева голос хозяйки.

      – Что?.. Ах, да… минуточку…

      Он наконец сообразил, зачем спешил сюда через весь город. Чтобы задать нелепый, ненужный вопрос.

      – С-сколько стоит эта картина?

      – Она