Бессмертный мятежник. Андрей Плеханов

по губам.

      Яна. Невозможно было поверить, что это она. Но и отрицать это тоже было невозможно.

      Она, обнаженная, сидела на его вытянутых ногах. Кожа ее почти светилась в темноте – бледная, как у обескровленного покойника. Сидела, и как сомнамбула, пыталась запустить руку ему в трусы

      – Яна… Ты что? Проснись!

      Голова ее медленно повернулась на его голос. Глаза в глаза.

      Демиду не приходилось видеть взгляда страшнее. Птица. Вот кому могли принадлежать такие желтые, немигающие глаза-стекляшки. Огромная, сошедшая с ума похотливая ворона.

      Кто-то украл прекрасные голубые глаза Яны, девушки, которую он любил, и вставил вместо них мертвые буркалы.

      – Человечек… – Усмешка скривила черные губы и клыки желто блеснули между ними. – Проснулся, человечек… Трахни меня! Скорее! Людишки любят это. Они любят совокупляться, голые и потные слизни! Трахни! Я знаю, ты всегда этого хочешь…

      Голос был низким и сиплым. Что-то чуждое спряталось в телесной оболочке Яны, поработило ее разум.

      Демид молча извивался. Он попытался освободить ноги, но они не слушались. Яна – или то, чем было сейчас это существо, – сдавило их мертвой тяжестью, лишило чувствительности. В воздухе витал острый мускусный запах.

      – Яна, что с тобой случилось? Проснись!

      – Поцелуй меня… Возьми меня… Убей меня… – Руки ее тянулись к шее Демида, скрючившись, как лапы высохшего птичьего чучела.

      – Яна! Ты слышишь меня? Борись с ним ! Выкинь его из головы!

      – Что, брезгуешь мной? Не нравлюсь тебе такая? Не хочешь меня? Ну и черт с тобой!

      Рука Яны скользнула между ее бедер и задвигалась там. Яна откинула голову и закатила глаза. Застонала в экстазе.

      Его Яна не могла сделать такое. Не могла так вот сидеть перед ним, и мастурбировать, стараясь, чтобы он увидел как можно больше подробностей. Это был спектакль – дешевый и отвратительный. Кто-то разыгрывал его, используя тело Яны, как марионетку.

      Кровь потекла по ногам Яны – похоже, бедная девочка поцарапала себя там, внутри.

      Тело Демида ниже груди словно отрубили. Не было там уже ничего – ни ног, ни живота, ни спины. Тупой холод полз все выше, добираясь до сердца, чтобы остановить его в последнем мучительном спазме.

      "Крест… Где крест? Боже, спаси нас, грешных…"

      Демид лихорадочно зашарил рукой в ворохе одежды, пытаясь дотянуться до креста.

      Существо остановило вдруг свое действо. Медленно поднесло руку ко рту. Слизало с пальцев кровь Демида и кровь Яны.

      Красные вертикальные зрачки сжались в точки.

      – Ш-што, голуба, затрепыхался? Смертушку свою почуял? Бога своего зовешь? А где он, Бог-то? В раю, говорят? Там его место. Теплое местечко. Нешто он тебя услышит, творец своенравный, себялюбивый?! А твое место – в аду, человечек! Гореть тебе заживо… Гореть, как всем людишкам… Вошь ты супротив меня… Не таких, как ты, давил… лежат их кости гниючие по всей земле…

      Голова Яны шипела, дергаясь и капая слюной.

      Голос Агея. Демид узнал его. Трудно было не узнать.

      –