Добро пожаловать в ад. Андрей Дышев

в выжидающей позе остановилась перед входной дверью. Я оттянул задвижку и толкнул дверь.

      – Узнайте почтовый адрес воинской части, где служит Максим, и напишите ему, – посоветовал я на прощанье и, когда она перешагнула порог, захлопнул дверь.

      Я вернулся в кабинет, сел в кресло и тут почувствовал, что на меня накатило какое-то смутное чувство, точнее, некий дискомфорт. Я оглянулся, пробежал взглядом по привычным вещам: факсимильному аппарату, холодильнику, кондиционеру, платяному шкафу, полированному столу, заваленному бумагами… Глупыми бумагами, которые день ото дня заставляли меня кому-то звонить, куда-то ездить, что-то подсчитывать на калькуляторе. Каждый день – одно и то же. А зачем это все? Зачем я вообще занимаюсь частным сыском? Чтобы восстановить справедливость? Я хочу удовлетворить свое тщеславие и сделать мир совершеннее, чем он есть на самом деле? Мессия!

      Я горько усмехнулся, подошел к окну и поднял жалюзи. Через верхнюю часть окна можно было увидеть ближний край тротуара и ноги прохожих. Наверное, таким видится мир жукам и муравьям. Они ползают рядом с моим окном и даже не догадываются, какая мощная амбициозная энергия притаилась в полуподвале и какие колоссальные возможности здесь сконцентрированы – горы свернуть можно! Мне бы кабинет в грандиозном небоскребе на последнем этаже да с окном во всю стену, чтобы видеть оттуда лишь млеющую в дымке землю, захламленную домами и машинами, и не замечать несчастных глупых женщин, которых бросают поумневшие парни… Какое мне дело до чьего-то мелочного горя, ведь мое предназначение – скандальные преступления, свирепые маньяки и чудовищные сговоры, от которых кровь стынет в жилах.

      Шторка жалюзи с шелестом скользнула вниз. Я погасил свет и вышел в соседнюю комнату. Сел за стол Ирэн, сверкающий полировкой, полистал странички перекидного календаря, полюбовался фотографией жирного персидского кота. Погасил свет и вышел в коридор. Прошелся от торца до входной двери и обратно… Вот бродит мужик по бетонной коробке, наполовину врытой в землю, и не знает, зачем он здесь бродит… Нет, гнать надо эти мысли! Все у меня нормально. Я на своем месте. Я разгружаю милицию, которая уже задыхается от уголовных дел. Я хожу в спортзал, где качаю мышцы. Я учусь пилотировать самолет, чтобы наяву испытывать то, что иногда испытываю во сне. И вообще, я просто существую для Ирэн, которая в меня влюблена… Ей повезло больше, чем мне. У нее есть, в кого быть влюбленным.

      Вечер был влажным и душным, как пробежавший марафонскую дистанцию атлет. Асфальт аккумулировал в себе энергию солнца, и от него тянуло жаром, как от мартеновской печи. Остывшее краснолицее ярило дрожало над горизонтом, словно готово было вот-вот сорваться с невидимой опоры и ухнуть в море. Посреди дороги валялись пыльные плоские собаки, прогревая свои тощие ребра. Машины аккуратно объезжали их. «Ленд-крузер» освободил мое любимое место под акацией, оставив в память о себе масляное пятно у бордюра. Я сел за руль своего «жигуля» и только тогда увидел, что рядом с палисадником, на ящике из-под овощей, сидит наша