Секретная предыстория 1937 года. Сталин против «красных олигархов». Сергей Цыркун

товаров первой необходимости не было, все выдавалось по талонам и карточкам, причем белая мука и сахар – только коммунистам, а хлеб – по разрядам, в зависимости от занимаемой должности. Низшему разряду полагалась всего четверть фунта (примерно 100 г) хлеба в день[31], безработным – осьмушка фунта (меньше половины ленинградской блокадной нормы). К тому же Ягоду как годного к военной службе могли опять мобилизовать в Красную Армию и отправить на один из фронтов Гражданской войны. На улице запросто могли провести облаву и всех задержанных, кто не имел при себе большевистского партбилета или удостоверения совслужащего, направить в бараки как трудмобилизованных, не дав зайти домой, чтобы попрощаться с родными, взять подходящую одежду и обувь[32].

      С трудом и не сразу ему удалось устроиться в одно лишь ведомство – ВЧК, где в то время царила острейшая нехватка кадров. Трудная, очень нервная и опасная работа, почти не оставлявшая времени хотя бы выспаться, в сочетании с низкой зарплатою не слишком привлекала избалованных повышенными продпайками и прочими льготами большевистских чиновников. В итоге в ВЧК приходилось принимать на службу кого попало. Среди них попадались авантюристы, взяточники, садисты. Для противодействия разложению ВЧК во главе ее поставили высококультурного и в то же время очень морально твердого человека с внешностью Дон Кихота – Феликса Дзержинского[33]. Чтобы бороться с коррупцией в рядах ВЧК – ОГПУ, Дзержинский инициировал создание специальной Контрольно-Ревизионной Коллегии (КРК), однако вскоре зампредседателя КРК Ф. М. Косарев, принятый в ВЧК по личной рекомендации Дзержинского, был осужден и расстрелян за вымогательство взятки, причем выяснилось, что он был не членом большевистской партии с 1907 г., каковым числился, а беспартийным уголовным преступником, выдавшим себя за политкаторжанина. Другой пример – начальник 1-го (секретного) отделения ВЧК М. А. Венгеров, арестованный за вымогательство взяток и присвоение ценностей, изъятых при обыске у американского подданного. Он тоже до революции был уголовником, однако в дальнейшем сумел выдать себя за бывшего политзаключенного, приписал себе дореволюционный партийный стаж и сделал неплохую карьеру в ВЧК. Впрочем, Дзержинский официально признавал, что ВЧК вынуждена принимать в свои ряды и заведомых преступников[34].

      Ярким примером тому служит некий атаман бандитской шайки Данильченко, предложивший свои услуги ВЧК в обмен на полную амнистию. Он был назначен начальником Сретенской тюрьмы № 2, где впоследствии устроена так называемая тюрьма МУРа (ныне в этом здании находится ИВС ГУВД г. Москвы). В итоге Данильченко награжден почетным боевым оружием и знаком Почетного чекиста, а в «тюрьме МУРа» организовал некую «тайную камеру», местонахождение которой не было известно даже начальнику МУРа: там содержались те, в отношении кого не удавалось получить санкцию на арест. В отделе ВЧК по борьбе с бандитизмом работал также «крупный

31

Там же. С. 181.

32

Эпплбаум Э. ГУЛАГ. Паутина большого террора. М.: Школа политических исследований, 2006. С. 46.

33

Впрочем, сидевший с ним в каторжном централе анархистмаксималист Камышев утверждал, что Дзержинскому заменили бессрочную каторгу десятилетним сроком ввиду того, что он согласился стать внутрикамерным осведомителем (источник: Сидоров Д. А. В Бутырской тюрьме/В сб.: Россия забытая и неизвестная. Белое движение. Т. 4. Отсюда, возможно, происходит и открыто враждебное отношение Дзержинского к представителям всех небольшевистских революционных партий. Отвечая на вопрос правоэсера Дистлера, за что его собираются судить, Дзержинский кратко ответил: «Достаточно уж одного того, что вы социалистреволюционер» и подписал ему смертный приговор (там же).

34

Капчинский О. Госбезопасность изнутри. Национальный и социальный состав. М.: Яуза; ЭКСМО, 2005. С. 191–193.