Подлежит ликвидации. Александр Тамоников

Сергей зашел в кафе, Ромашин приказал капитану Кошкину:

      – Леша! Начинайте с Гришко работу. Только аккуратно, эффективно и оперативно. Мне надо знать, что собирался старый хрыч передать секретному агенту. И учтите: в 7.50 вас уже не должно быть у дома отставника. Вопросы?

      Капитан ответил:

      – Никак нет!

      – Тогда вперед! И не дай бог вам проколоться. Загремите под трибунал тут же. Но до суда не доживете. Это гарантирую. Начали!

      Полковник, находившийся в офисе, отключил специальную станцию. Операторы прослушки выход в эфир зафиксировали, но вот определить, с кем и о чем общался Ромашин, не могли. Та же аппаратура блокировала надежно эту функцию. Хорошая аппаратура. Новая. И люди свои! Это важней техники. Кадры, как говорил вождь пролетариата, определяют все! И был прав вождь. На все сто прав!

      Кошкин и Гришко поднялись на этаж, где жил Литвинов. Капитан нажал кнопку звонка, посмотрев на часы – 7.17.

      Из прихожей донеслось:

      – Кто там?

      Гости ответили:

      – Капитан Кошкин и старший лейтенант Гришко, Николай Степанович. Группа резерва.

      Отставник открыл дверь:

      – Заходите!

      Офицеры вошли в квартиру. Старший лейтенант прикрыл дверь. Литвинов спросил:

      – С чем пожаловали, господа?

      – Полковник Ромашин прислал!

      – Вот как? Но он должен был сам явиться в полдень. Сейчас я узнаю, с чего это Эдуард Николаевич прислал вас!

      Литвинов достал сотовый телефон, но капитан вырвал его из рук Степаныча.

      – Это совершенно необязательно. Я и сам объясню, для чего мы с лейтенантом здесь.

      – И для чего же?

      – Для того, старая сука, чтобы узнать, с какой целью ты на утро назначил встречу Акимову! Ну? Жду ответа.

      Степаныч понял, что проиграл. Проиграл все. И жизнь в том числе. Но он был бойцом и умел проигрывать, поэтому, усмехнувшись, бросил в физиономию Кошкину:

      – А не пошел бы ты на хер, сосунок вчерашний? Я в твои…

      Договорить Литвинов не смог.

      Удар в челюсть, нанесенный старшим лейтенантом Гришко, сбил пожилого человека с ног. На него навалился Кошкин, набросил на шею удавку и стянул ее. Затем, немного ослабив захват, спросил:

      – Ты не понял вопроса? Ответ, быстро! Иначе сдохнешь мучительно. Я постараюсь доставить тебе это «удовольствие»!

      И вновь Литвинов прохрипел:

      – Пошли на хер, паскуды ромашкинские!

      Отставника начали бить. Ногами. По голове, почкам, ребрам. Степаныч стонал, закусив губы, и… молчал, заставляя загнать боль внутрь. Вскоре он потерял сознание.

      Капитан, смахнув с физиономии капли пота, взглянул на часы:

      – Смотри, какой упертый пидор попался. Тоже мне, Павлик Морозов, мать его. Чего делать будем, Вася? Времени осталось в обрез.

      Старший лейтенант посоветовал:

      – Звони шефу! Пусть он принимает окончательное