Малиновая шарлотка. Олег Селиверстов

а ты ведь гораздо старше меня.

      – На целых восемь лет.

      Он сел напротив, налил в бокалы вина и взял ее руку.

      – Все будет хорошо. Главное, что я тебя люблю. – Он поцеловал ее пальцы. Холодные и безжизненные.

      – Я знаю. Я тоже тебя люблю. Прости еще раз, что не составлю тебе компанию. Пойду лягу. Приходи, побудь со мной, пожалуйста, пока я не усну, а то мне что-то зябко. Плохо засыпать одной.

      Диана уснула, крепко сжимая под простыней его руку. Он сидел рядом, ощущая пальцами ее теплую кожу. Странно. Почему ему постоянно хочется эту женщину? Даже сейчас, когда она усталая и расстроенная, он все равно думает о ее теле. Валентин почувствовал, что напрягся и занервничал. Надо пойти выпить вина и что-нибудь съесть. Высвобождая руку, он нечаянно провел по шраму на ее правом запястье. Глубокая полоса, с неровными краями. Диана встрепенулась во сне.

      – Что случилось?

      – Все хорошо. Спи, спи.

      Ужин остыл. Холодная рыба стала жесткой и невкусной. Сыр заветрился. На буро-желтой поверхности выступили масляные слезы-капельки. Только вино, налитое в бокалы, смягчилось и расцвело. Вот уж кому время на пользу – хорошему вину. Валентин взял бокал и сел у окна.

      Ветер, обрушивая на землю гроздья дождя, набрасывался на дома и деревья. Казалось, небо хочет мокрым, порывистым языком слизать что-нибудь и поглотить. Ну и погода. Стояла такая жара, а теперь почти ураган. Валентин поежился, представив, как мерзко и сыро на улице. Да, хорошо, что Диана вернулась. На трассе сейчас, наверное, ужас что творится – одни аварии, а она всегда так гоняет на своей «Мазде». Он улыбнулся, представив, как она спит, допил вино, достал сигареты и закурил, стараясь выпускать дым в вытяжку над плитой – окна были закрыты. Диане не нравилось, когда на кухне оставался сильный запах дыма.

      А ему не нравилось, когда она уезжала. Однажды, еще в самом начале их отношений, Диана неожиданно пропала на двое суток, оставив только сообщение: «Не волнуйся. Все в порядке. Вернусь через несколько дней. Целую». У матери ее тогда тоже не оказалось. Он не удержался и позвонил, чем очень взволновал пожилую женщину.

      «Я улаживала кое-какие дела… Зачем тебе знать подробности. Это все уже в прошлом… Прости» – всё, что она произнесла после возвращения.

      В ту ночь тоже моросил дождь.

      …Мальчик, в кроссовках и неимоверно широких штанах, стоял у огромной витрины кондитерской, не в силах оторвать взгляд от кусочков, кусков и даже кусманищ всевозможных тортов, разложенных на круглых серебристых подносах.

      «Мокко». Кофейно-молочный. Посыпанный крошкой белого шоколада.

      «Дижонский сюпрем». С желе из черной смородины. Розовый, с темно-красными веснушками ягод.

      «Сент-анж». Бананово-карамельный. С причудливым вензелем, возвышающимся на бледно-желтой глазури.

      Ну и, конечно, его любимый! «Яблочный флан». С золотистыми дольками запеченных яблок. Украшенный горкой взбитых сливок.

      И она. Продавщица. Высокая блондинка в короткой юбке. Такой короткой, что когда она нагибалась, протягивая через прилавок покупку, были