Русский закал. Андрей Дышев

проще простого. Выбежишь на другой улице, за частным сектором. Там будет стоять белый «Пежо». Прыгаешь за руль и гонишь к твоим рыбакам. Все тебе ясно?

      Я пожал плечами.

      – Не все. Например, мне совсем не ясно, с чего ты взяла, что Слон к шести утра припрется в казино?

      – Господи! – воздела Ольга руки к небу. – Да какая тебе разница, откуда я это взяла? Время?

      – Пять тридцать пять.

      – Скорее! Мы плетемся, как тарантулы.

      – Ольга, откуда ты взялась на мою голову?

      – Я твоя судьба… Грузовик! Хватай его! Догони, ну же!

      Я кинулся наперерез грузовику, который сворачивал на дорогу, ведущую к поселку. На его бортах было написано «Молоко». Водитель с перепугу рванул руль в сторону и затормозил, когда машина уже успела примять худосочный кипарис.

      – Доброе утро! – крикнул я водиле, влезая в кабину. – Гони к Алчаку! Девушка рожает, надо успеть до роддома.

      – Э, приятель! – наконец пришел в себя и осмелел водитель. – Какой роддом? Вылазь из машины, мне молоко развозить надо.

      Ольга стояла перед машиной, подбоченив руки, и качала головой:

      – Ай, ай, ай, какой неотзывчивый гражданин! Человек человеку – брат, отец и мать.

      – Понял, антигуманист? – добавил я и повторил: – Заводи, и поехали.

      Водила вцепился в руль, будто нам была нужна только эта деталь машины, и насупил брови. Пришлось натянуть ему на глаза кепку и вытащить из кабины. Он громко угрожал нам расправой, но мы не стали его слушать. Ольга заскочила в кабину уже на ходу. Грузовик на горном серпантине – это, конечно, не яхта во время шторма, но тем не менее трижды на крутых поворотах мы едва не вылетели с полотна в пропасть. Ольга при этом лишь прикусывала губу да хваталась за мое плечо, готовясь, должно быть, подарить свой последний в жизни поцелуй.

      С грохотом, поднимая облака пыли, мы въехали в курортную зону. Справа замелькала еще пустынная прибрежная полоса с черным кварцевым песком, слева – строй кипарисов, ограждающий дома отдыха, рестораны, бары и кафе.

      – Сворачивай! – приказала Ольга. – Смотри направо! Виноградник видишь? Побежишь сквозь него.

      Я едва не наехал на одинокого престарелого бегуна и затормозил в кустах между шашлычной и рестораном-казино «Магнолия». Ольга сидела, не шевелясь и не сводя глаз с неоновой вывески, по периметру которой бегали разноцветные огоньки.

      – Заводи, – наконец сказала она. – Надо встать с противоположной стороны, у черного входа.

      Я больше не задавал вопросов, порылся в шоферском бардачке и выудил оттуда начатую пачку дешевых сигарет. Ольга махнула рукой, и я дал ей прикурить. Мои электронные часы промурлыкали шесть склянок. Ольга полулежала на сиденье и, казалось, потихоньку впадала в дремоту. Я принялся раздумывать, как бы нам отмыться от угона молоковоза, но Ольга вдруг крепко сжала мне локоть.

      – Не шевелись, – тихо сказала она. – Вот он.

      К черному входу быстро шел человек, который с превеликим трудом вписывался в мои представления о Слоне. Это был парень лет двадцати двух,