Сто Тысяч Королевств. Н. К. Джемисин

все? – спрашивает он.

      – Да.

      Он улыбается:

      – Как пожелаешь.

      – Ты глупец! – Курруэ уже не до дипломатических формулировок.

      Другой я, который не я, не обращает на ее слова никакого внимания.

      – Проследите, чтобы он не пострадал, – приказывает Нахадот своим детям.

      И, все так же улыбаясь, идет к выстроившимся в долине боевым порядкам.

      Врагов так много, что я не вижу, где кончаются их ряды. Нахадот приближается к первым – маленькая фигурка. Беспомощная. Какой-то человечек. Я слышу, как над долиной разносится смех солдат. Но военачальники, стоящие в центре, хранят молчание. Они знают, кто к ним приближается.

      Нахадот расставляет руки, и в каждой возникает по огромному изогнутому мечу. Он врезается во вражеские ряды, подобный черному высверку, пронзает стройные порядки, как стрела. Щиты лопаются, разлетаются щепы и разбитый доспех, пролетают над головами и падают обломанные мечи и отрубленные части тел. Враги умирают десятками, сотнями. Я хлопаю в ладоши и хохочу:

      – Какое чудесное зрелище!

      Но другие Энефадэ стоят молча, они напряжены и напуганы.

      Нахадот косит вражеских воинов направо и налево и наконец прорывается к центру. Никто не может устоять перед ним. Он останавливается, вокруг лежат мертвые тела, а неприятельские солдаты бегут, спотыкаясь и давя друг друга, прочь – они в панике. Я не могу его разглядеть – черная дымная аура разрастается на глазах.

      – Солнце встает, – говорит Чжаккарн.

      – Он успеет до рассвета, – мрачно отзывается Курруэ.

      И тут слышится… нечто. Какой-то звук. Нет, не звук.

      Гудение. Мерное, усиливающееся и опадающее, словно стук сердца. И этот стук раскачивает землю под ногами.

      Вдруг посреди поля битвы вспыхивает черная звезда. Иных слов я подобрать не могу – из ниоткуда возникает сфера сгущенной пульсирующей тьмы, она сияет, исполненная такой силы и мощи, что под ней прогибается и стонет земля. Возникает провал, от него змеятся глубокие трещины. Враги ссыпаются туда, как песчинки. Я не слышу криков ужаса – черная звезда поглощает все звуки. Их тела она поглощает тоже. Она втягивает в себя все-все.

      Землю встряхивает, да так сильно, что я падаю на четвереньки. Вокруг ревет и гудит. Я смотрю вверх и вижу, как мимо летит ставший враз видимым воздух – его втягивает в провал, в жадную прорву, в которую превратился Нахадот. Курруэ и остальные сгрудились вокруг меня, они бормочут заклинания на своем языке, приказывая ветрам и другим чудовищным силам, которые выпустил на свободу их отец. Благодаря их заклятиям мы в безопасности, мы заключены в пузырь тишины, но все вокруг… Даже облака неестественно изогнутой грядой уползают в черную звезду. Вражеской армии больше нет. Лишь земля, на которой мы стоим, и континент вокруг нее, и планета под ним.

      И тут я понимаю, какую совершил ошибку: дети Нахадота защищают меня от опасности, но все остальное он волен пожрать!

      Я собираю в кулак всю силу воли и преодолеваю душащий меня страх.

      – П-прекрати! – ору я. – Нахадот, прекрати!

      Слова