Диверсант-одиночка. Александр Тамоников

же потеряла сознание.

      Бывший муж забился в угол, закрыв руками голову.

      Капитан усмехнулся. Какой послушный клиент. И ведь понимает наверняка, что живым отсюда не уйдет, и не пытается защищаться! Как жертвенный баран, ждет своей очереди. Дурак и трус! Но это и к лучшему. Капитан перебросил бесчувственное тело женщины на софу и начал методично избивать ее, нанося выверенные удары в лицо, в грудь, в живот. Дождавшись, пока она перестанет дергаться, приоткрыл веки. Ковалева была мертва. Теперь дочь! Он крикнул:

      – Лопырев! Ко мне!

      Как только в проеме межкомнатной двери показался сообщник, кивнул ему на Ковалева:

      – Смотри за этой вонючкой!

      Сам зашел в комнату, приказав девочке:

      – Поднимайся!

      Та встала, держась левой рукой за рану.

      – А теперь бегом на лоджию и сидеть там как мышь. Поняла?

      В глазах девочки вспыхнул проблеск надежды на спасение, она рванулась к балконной двери, но добежать не успела. Выстрел Григоряна пробил ей сердце со спины, бросив тело к батарее отопления.

      Вышел в зал.

      Приказал Лопыреву:

      – Вперед на кухню, из холодильника достань водки и шампанского, там все это имеется, да закуски какой легкой. Заодно сними отпечатки пальцев с кухонной утвари! Не помешает.

      Григорян присел перед дрожавшим всем телом Ковалевым. Взял его руку, и натянул на место окровавленную печатку, проговорив:

      – Ваш перстень, Артем Львович.

      Тот заплаканными глазами посмотрел на убийцу, заикаясь, спросил:

      – Меня… меня… вы тоже убьете?

      – Ну что вы, господин Ковалев. Как можно? Вы, уважаемый, после того, как загубили собственную, пусть и бывшую, семью, сами застрелитесь!

      Капитан приставил к правому виску ствол пистолета и нажал на спусковой крючок. Артем Львович так и остался сидеть в углу, заплаканный, с пробитым черепом, прислонившись к стене, по которой медленно стекало вниз его мозговое вещество. Григорян достал из бокового кармана молоточек и разбил им костяшки рук Ковалева. Так, будто он только что завершил драку. Или чье-то избиение. Помощник генерала знал, как убирать и создавать нужные для дела улики. Затем вложил в еще теплую руку Ковалева пистолет, вновь приставил к виску и бросил ее. Рука с пистолетом упала рядом с телом. Так, как она упала бы после выстрела самого Артема Львовича.

      Капитан поднялся, прошелся по комнате, затем по спальне, оставляя как можно больше своих следов.

      Появился Лопырев, доложив:

      – У меня все готово, капитан.

      Григорян, отчего-то развеселившись, широким жестом указал на журнальный столик:

      – Так накрывай его, Степа, накрывай!

      Вскоре столик был уставлен спиртным и закуской. Из стенки капитан достал пару фужеров, не забыл зажать их еще послушными ладонями трупов бывших супругов Ковалевых. Разлил шампанское. Водку оставил нетронутой. Ковалевы не успели выпить ни грамма, как козел Артем Львович начал «скандал», приведший к таким печальным последствиям! Скотина! Осмотрев сервировку, Григорян неожиданно ударил по столику снизу ногой. Тот опрокинулся, разбросав