ГЛЕБ ГЛИНКА: «С ЛИЗОЙ УЖЕ ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ ЗНАЛИ, ЧТО ПРОЖИВЕМ ВМЕСТЕ ВСЮ ЖИЗНЬ». Беседовала Елена Фомина

адовались, когда продюсер сообщил, что в роли Елизаветы Петровны снимется именно она? – Все было не совсем так: это я предложил продюсеру взять Чулпан, поскольку видел в роли Лизы только ее. Они общались лично и дружили благотворительными фондами, поддерживали друг друга, перенаправляли пациентов. Я знал, что они очень близки по духу, но продюсер сомневался: «Вряд ли получится, у нее график забит на много лет вперед». Тогда я, хотя мы и не были знакомы, позвонил Чулпан, приехал в «Гогольцентр», где она в тот вечер играла в спек такле. По его окончании мы побеседовали в гримерке, и она согласилась… Чулпан предложила, чтобы меня сыграл  поляк Анджей Хыра – видимо, она с ним раньше работала. Хороший актер, снимался у Анджея Вайды и действительно похож на меня, только десятилетней давности. Мы сделали общие фотографии – занятно на них смотреть. Кстати, я и сам снялся в картине. То есть снялся – конечно, громко сказано. Я в жизни адвокат и в кадре появляюсь тоже в образе «коллеги», только спившегося. Меня в числе других бездомных кормит на вокзале Лиза. Захотел устроить этот маленький розыгрыш – вспомнил Хичкока, всегда появлявшегося в эпизодах собственных фильмов. Меня удивило, насколько актеры талантливы! Конечно, Чулпан одного роста с Лизой и ее гримировали под Елизавету. Но как же точно она воспроизвела походку жены, жесты, манеру говорить! Поначалу мне даже было немножко не по себе… Для меня вообще эти съемки были чем-то невероятным: я же никогда не видел, как делаются фильмы, тем более не участвовал в их создании. – Вы что-то советовали сценаристам, приезжали на съемки? – Я много, хоть и косвенно, участвовал в процессе. Вносил поправки, пред ложения. Было так интересно видеть, как рождается сценарий! Мой папа был поэтом (Глеб Глинка – поэт, эмигрант второй волны, после Великой Отечественной остался в Европе, а в пятидесятые с женой и девятилетним сыном Глебом переехал в США. – Прим. ред.) , и когда он сочинял стихи, это было глубоко личное, почти сакральное творчество. А сценарий, оказывается, коллективный труд! Уж не знаю, как на других картинах, но в нашем случае сценарист  учитывал замечания многих людей и делал все новые и новые варианты на их основе. Процесс оказался долгим и мучительным. Я просил переписать первые слова, которые произносит киношный Глеб. Мой персонаж, уткнувшись дома в бумаги, садится на диван – и вдруг под ним кто-то шевелится и вопит! Он отскакивает и кричит на английском матерное слово. Попросил поменять – очень уж слово грубое, я бы так никогда не сказал.

      На диване лежал подопечный Елизаветы – бездомный с Павелецкого вокзала, которого она перед отправкой в его родной город привела к нам в квартиру, чтобы накормить, подлечить  и пере одеть в чистую одежду, то есть в мои вещи. Кстати, это реальный случай. Прямо на бродягу я не садился, но не раз натыкался дома на неопрятного вида незнакомцев и спрашивал: «Ты кто?!» – Были вещи, на которых вы жестко настаивали? – Драк не устраивал, не стучал, как Хрущев, ботинком по столу. Но например, для меня было важно показать, что Елизавета была православной и верующей, каждое воскресенье и все праздники ходила в храм на службу, часто молилась и старалась, чтобы перед похоронами ее бродяг отпевали – тех, которые сами об этом просили. В первых вариантах сценария эта тема не звучала, но мы нашли компромисс, и в фильме Елизавета с врачом Петровичем из ее фонда приезжают в церковь отпевать бездомную. Мне было сложно собраться с духом и рассказать, но в итоге в кино попали фразы, которые мы только друг другу говорили. Уж такой характер – тяжело сугубо личным делиться. У меня есть две Елизаветы. Одна – женщина, с которой я тридцать лет прожил бок о бок, мать моих детей, которую любил, за которую переживал и за которую молюсь. Другая – которая создала хоспис и благотворительный фонд, заботилась об умирающих и бездомных, спасала людей, которая принадлежит широкой общественности. В 2017 году мы издали книгу «Доктор Лиза Глинка: «Я всегда на стороне слабого» – ее дневники, интервью, фотографии. Сейчас переиздаем, я нашел в ЖЖ, «Живом журнале», одиннадцать прекрасных дневниковых записей, которые в первый раз пропустил. Три из них очень интимные, и я долго мучился, спрашивал близких людей, стоит ли их публиковать в новом издании. Но всетаки решился. – Действие фильма происходит в день тридцатилетия вашей свадьбы… – А вот тут уже художественный вымысел. В кино мы его празднуем двадцать пятого апреля 2012 года. Выбрали апрель, потому что съемки проходили в этом месяце, двадцать пятого была среда, а по средам Лиза кормила бездомных. В картине же все события происходят в  один день. На самом деле мы отмечали тридцатилетие свадьбы девятнадцатого января 2016 года. В кино на торжество приглашено много друзей, прилетают из Америки  старшие сыновья Костя и Алеша. В реальности же отпраздновали годовщину тихо – дома, вдвоем. Елизавета, да и я тоже, так много крутились среди людей, что не хотелось никого звать, а с детьми мы виделись незадолго до годовщины. Зато на втором и третьем плане масса деталей, воспроизведенных с документальной точностью. Например Лизе ктото подарил старую-престарую машину скорой помощи, и мы несколько дней выясняли, какие у нее были номера. Хотя сколько на свете людей, которые оценят такую точность?.. Хотели втянуть реалии, чтобы они были в глубине кадра, за кадром. Это казалось важным и мне, и продюсеру Александру Бондареву. Он был другом нашей семьи пятнадцать лет, помогал Лизе. Они познакомились в ЖЖ, и я его до сих пор зову