Колесо судьбы. Дочь вождя. Морвейн Ветер

лись по ущельям потоки ледников, и зелёные шапки ельников теснились на плоских вершинах гор.

      Воины возвращались домой.

      В землянке Вилмара пол устилала пожухлая трава – пора бы сменить, да Ливе всё не до того. Кажется, и детей в доме давно нет – ушли искать счастья в дружинах эрлов, да так и пропали там, а всё она чем-то занята. Ткёт и ткёт свои полотна, на которых ничего не разобрать – только полосы да мрак, будто землю всю застилает дождь – и смотрит на восток. Чего Лива ждёт? Вилмар давно перестал гадать.

      Кряхтя, он опустился на корточки у круглой печи и пошевелил угли кочергой.

      Ночь выдалась холодная, а станет ещё холодней – близится зима.

      Пора бы вернуться сыновьям, без них будет трудно собрать урожай – да никто не идёт. Видно, много счастья подарили им чужие края.

      Вилмар замер, услышав стук в дверь. Опустил кочергу.

      «Неужто Торвальд?» – промелькнуло в голове, мгновенная радость накрыла старика – но тут же ушла.

      Нет, Торвальд вернуться не мог. Если три года его нет, то откуда теперь сыну взяться?

      – Старуха, дверь открой! – рявкнул Вилмар.

      Лива, кряхтя и бранясь, отложила шитьё. Неторопливо поднялась на ноги, но к дверям идти не спешила, а только поинтересовалась:

      – Опять Олафа ждёшь? Медвежья твоя нога!

      Вилмар сплюнул на пол и, отчаявшись совладать с женой, поплёлся открывать.

      – Кого там Мейли принесла… – пробормотал Вилмар.

      Дверь скрипнула, и хозяин замер, разинув рот и разглядывая заслонившую очертания ночного леса фигуру в меховом плаще и тканевой маске в пол-лица. Секунду стоял так, а затем подпрыгнул на месте и радостно проквохтал:

      – Лива, так тебя и разтак! Неси пиво! Неси рыбу! Это ж скальд! Эх, жаль Олаф уехал вчера!

      – Не надо Олафа! – странник предупредительно поднял руку. – Я на одну ночь, и то не останусь до утра. Пусть хранит Фрея тебя и твою супругу, хозяин, просто нацеди мне пива и дай сыру – я не ел от самого побережья, два дня.

      – А то! – радостно согласился Вилмар. Старик отлично знал, что ни один из сородичей не забрался со своей усадьбой так далеко на северо-запад, как он. А скальд, стало быть, только что с корабля. – Только уж сказка с тебя! Куда плавал и что отыскал на тех берегах!

      Странник улыбнулся под маской, но Вилмар всё равно не увидел его лица. Тогда скальд поблагодарил Вилмара и принялся располагаться у очага.

      Лива, все ещё ворчала, но с мужем спорить перестала. Пошла отпирать сундуки и зарылась в них в поисках достойной еды для трапезы.

      Наконец, накрыли стол. Странник утолил первый голод и завёл рассказ…

***

      – Когда месяц сбора яиц только вступал в права, мы выдвинулись в путь.

      Покинув берега родных земель, отправились туда, где заходит солнце, и не так уж много времени прошло, как показалась земля. Голая и скалистая, возвышалась она над морской гладью. Мы назвали её Земля Утёсов. А за ней, следуя на юг, отыскали еще одну новую землю – равнинную и покрытую дубовыми лесами. Мы дали ей имя Мариланд – Лесная страна. Или Край дубовых рощ.

      А ещё к югу нашлась третья страна, где мы и сошли на берег.

      Там мы построили хорошие хижины, но лето выдалось тёплое. Оно настолько отличалось от нашего, что по полям вились лозы со сладкими ягодами, и имя, которое мы дали этой благодатной земле, было Страна лоз.

      Разные племена живут там в лесах и кочуют в степях со своими стадами. У них нет ни аллодов, ни права наследства. Они двигаются за своими коровами и овцами в поисках лугов и пастбищ.

      Но, конечно, занимаются они не только животными. Они ещё и прекрасные воины. Они сражаются меж собой и захватывают стада побеждённых племён.

      Боевые дружины те люди собирают из родни. В каждой по десять десятков воинов – и все одна кровь. Одной семьей перенеся все превратности судьбы, они остаются неразлучны и сменив кочевую жизнь на осёдлую.

      А плечом к плечу неподалёку от них обитают совсем другие племена.

      Там жрецы деревьев – друиды – прячутся в лесах с остатками своих последователей и приносят жертвы богам, толкуют их волю. Обучают молодёжь и радуются огромному уважению. Их слово последнее на суде, они же определяют и вину, и то, как её искупить. А если кто-то – не важно, один человек или все племя – не захочет принять их решение, отлучают виновного от обрядов жертвоприношений. Таков самый суровый приговор в тех землях и среди тех племен. Кто подвергся ему, тот лишается защиты и богов, и законов людей. Он вечно будет скитаться бесприютный. Все станут обходить его стороной, не захотят ни говорить, ни сидеть с ним за одним столом, чтобы не пал и на них гнев древесных жрецов. Что бы ни случилось, суд не соберется для его дела, и ни одну работу ему не предложат.

      Жрецы эти на равных говорят с вождями и видят то, что будет завтра. Среди них есть один, кто стоит над другими. И когда он умирает – тот, чьи заслуги признаются большими, занимает его место. А раз в год друиды собираются на всеобщий совет в землях карпутов.