Граф салюки. Лариса Васильева

как славно придумал, похваливал себя Семен Семенович.

      В тот же день он послал приглашение на обед Воронцову. Граф поторопился ответить согласием и посетил соседа. Отчего он вдруг пошел к Кукушкину, Сергей Иванович и сам не мог сказать. Не такой уж красавицей, была та девушка. Да и не разглядел он ее, как следует, за пару минут в поле. От нее повеяло свежестью, юностью, так ведь таких много. Но на обед он все же пришел. Девушка, убедился Сергей Иванович, точно та самая. Она была задумчива, грустна, на вопросы отвечала односложно, общества сторонилась.

      Почему одни люди притягивают нас, а к другим мы остаемся равнодушны? Что в ее внешности заставило Воронцова поглядывать на нее во все время обеда? Когда, встав из-за стола, все вдруг принялись обсуждать крепостное право и вероятность его отмены, Варя отошла к окну и стояла там, глядя на голый сад. Воронцов подошел к ней. В этот момент господин Федотов громко возмутился:

      – Я все понимаю, крестьяне тоже личности, все от одной праматери произошли, перед Богом все равны, но, объясните мне, как ходить в баню? Одному, что ли, без девок? А кто же меня тогда будет парить? И я кого буду «парить»? – Все расхохотались.

      Граф заметил, как брезгливо передернулось Варино лицо.

      – Вам не нравится этот спор? Вас не волнуют судьбы крепостных? Вы, наверно, не сталкивались с произволом помещиков в отношении крестьян, если у вас была порядочная семья… Конечно, для молодой девушки тема крепостничества далека. Но разве унылый пейзаж за окном интереснее?

      – Мне неприятно слышать все это. Этот господин так вульгарен. Да и остальные не лучше, о крепостных говорят, как о скотине какой-то. А пейзаж за окном скучен, словно карандашный набросок картины, – нет яркости, красок…

      – Что же, у вас на родине лучше были пейзажи и собеседники? – граф удивился такой смелости и резкости высказываний.

      – Да, пейзажи точно лучше.

      – Чем же? Зимой везде краски одинаковы: черная да белая. Везде такая картина.

      – Вот и нет. Тут у вас даже не черные и белые, а бурые краски. Везде земля просвечивает. А у нас в эту пору уж снег по колено лежит, в сугробах утонуть можно, а деревья, ели в снегу стоят, словно в шубах. Небо синее, ели зеленые, белый снег на солнце сверкает – красота такая… У нас, точно, все ярче. Да и собеседники интереснее, может, и не умнее, но без всяких пошлостей.

      – Как вы, однако, резко с нами разделались.

      Графа заинтриговала девушка, прямолинейность ее суждений. А девушка сама не ожидала от себя такой смелости. Щечки у нее разгорелись, смотрит так возмущенно… Сергей Иванович залюбовался.

      Он стал заезжать к Кукушкину. Тут уж, старый хитрец, в раж вошел, выписал рояль для Вари и краски с альбомами. Сергея Ивановича надо покрепче зацепить. Пусть увидит, какая она воспитанная, образованная, не только с лошадьми знается. Хотел даже ей камеристку нанять, но потом одумался: лишний человек – лишние уши и язык. Через пару месяцев к Варе вернулась ее природная живость. Внимание графа льстило ей, поднимало настроение. Да