Изумрудная книга. Керстин Гир

кровь всех путешественников во времени, кроме Гидеона, так? Что случится, если его кровь тоже будет считана сюда же? – я сложила в несколько раз тряпичный платок Лукаса и приложила его к порезу.

      – Во-первых, никто толком не знает, а во-вторых, это информация высочайшей секретности, – сказал Лукас. – Каждый хранитель должен поклясться на коленях, что Тайна никогда не выйдет за пределы ложи. Пока мы живы.

      – Ох…

      Лукас вздохнул.

      – Но ты не дрейфь! У меня всегда была порочная страсть – преступать клятвы, – он указал на маленький ящичек в хронографе, который был украшен двенадцатиконечной звездой. – Мы знаем только одно – какой-то процесс внутри хронографа завершится, и что-то окажется в этом ящичке. В пророчествах говорится о какой-то эссенции и о философском камне:

      Да будет круг соединён,

      И воцарится дух времён,

      И заструится аромат

      Во славу Вечности, виват![1]

      – Это что, всё? – разочарованно протянула я. – Вот и вся тайна? Снова какой-то странный запутанный бред.

      – Как сказать. Если внимательно прочитать все указания, можно прийти к совершенно конкретным выводам.

      «Панацея от недугов, со здоровьем бед,

      Под звездой исполнится завет»

      С помощью этого вещества, если употреблять его правильно, можно будет вылечить любую из человеческих болезней.

      Вот это уже звучало получше.

      – Ради такого действительно можно постараться, – пробормотала я, размышляя при этом о безумной таинственности хранителей, обо всех их запутанных правилах и ритуалах. Если дело обстоит именно так, их надменность можно было бы даже простить. Ради такого чудо-лекарства действительно можно было бы потерпеть пару сотен лет. А граф Сен-Жермен вполне заслуживает уважения и признания за то, что придумал это и воплотил свою идею в жизнь. Если бы он только был хоть чуть-чуть симпатичнее…

      – Но Люси и Пол стали сомневаться, что философский камень – это действительно то, что мы думаем, – сказал Лукас, словно бы прочитав мои мысли. – Они считают, что если человек смог убить своего собственного прадеда, и даже не стесняется этого поступка, вряд ли ему есть дело до судьбы всего человечества – он откашлялся. – Ну что, кровь остановилась?

      – Ещё нет, но скоро остановится, – я вытянула руку вверх, чтобы ускорить процесс. – И что же нам теперь делать? Может, испробуем эту штуку?

      – О Боже, это ведь тебе не автомобиль, на котором можно совершить пробную поездку, – сказал Лукас, заламывая руки.

      – А почему бы и нет? – спросила я. – Кажется, мы именно это и собирались сделать?

      – Да, вроде как, – сказал он и покосился на толстый фолиант, который принёс с собой. – Вообще-то, ты права. Во всяком случае, мы можем его испробовать, чтобы знать наверняка, хотя у нас не так уж много времени. – Лукас вдруг засуетился.

      Он склонился над книгой и открыл записи хранителей из прошлого.

      – Надо внимательно выбирать дату, чтобы ты случайно не оказалась

1

Перевод П. Абрамова