Аллея всех храбрецов. Станислав Хабаров

позвала лаборантка, – та женщина.

      – Скажи, меня нет.

      – Я уже сказала, что ты здесь.

      – Послушайте, – схватил Славка трубку, – у меня минута, да и та прошла.

      – Славочка, – услыхал он непередаваемый голос Инги, – извини меня бессовестную, бросила товарища в беде. А минуты мне мало, мне нужен вечер. Приходи к нам на городскую квартиру, я пораньше Димку уложу.

      – Что значит практичный женский ум. Мы с твоим мужем уже два года собираемся…

      Но она не дала ему договорить.

      – Причем тут муж? Он улетел в Москву. Придёшь?

      Славка даже вспотел.

      – Ты что заснул, Славочка?

      Сердце его заколотилось, и, пытаясь успокоиться, он медленно сказал:

      – До вечера нужно ещё дожить.

      Всю дорогу к главному корпусу на первой территории Славка бежал. В таком виде нельзя было опаздывать. В большом кабинете Главного Славка удачно устроился: на диване, за спинами впереди сидящих. Народу собралось много, больше нездешние. Открыл совещание Главный.

      – Мы собрались, – обвел он всех внимательным взором, – обсудить возможности новой кооперации по межпланетным станциям. Прошу высказываться…

      Выступали в основном пришлые. Называли себя, а затем держали пространную речь. И Главный никого не обрывал. Кабэвские просто скрежетали зубами. Славка давно отвык от подобного обилия общих слов. Прослушав пару выступлений, он было поднялся, но наткнулся на жесткий взгляд Главного и плюхнулся на место.

      То, что было для Славки мучением, казалось естественным для Главного. Собрались предполагаемые участники предстоящих работ, а о чём можно было говорить, не начиная? В свою очередь выступавшие понимали: это – смотрины, и старались не ударить в грязь лицом.

      Попутно Главному хотелось подытожить опыт работы по дальним станциям. Для этого он и пригласил представителей отделов – разработчиков. Он знал, что им, выученным быстроте и чёткости, непереносимы общие слова, но существуют порядок и дисциплина. И он сурово взглянул на поднявшегося забинтованного, отметив: "Это что за чучело?"

      «Зачем я припёрся? – мучался Славка. – Что у меня нет иных забот? Вот-вот пойдут кисовские испытания и определяющими станут мелочи. И будешь торчать перед всеми, если не предусмотрел, не подумал, не успел. Тогда вдруг все закричат, уставившись на тебя. А он здесь, как студент на консультации перед экзаменом, когда дело не в знаниях, а чтобы преподаватель отметил тебя».

      Между тем представитель вузовской науки Протопопов излагал заслуги кафедры чуть ли не с дореволюционных времен.

      «Стрелять таких, – мучался Славка. – От них наша бесхозяйственность, от тех, кому зарплата и так идёт».

      Он еле дождался конца выступления, встал и попросил слова, понимая, что вроде и не нужно, так как со стороны он смешон.

      – Обсуждение наше напоминает мне письма в редакцию газет: читатель советует, то есть пишет о том, в чём не разбирается. И у нас здесь сплошная болтовня. Не о деле, а по поводу. Не пора ли закругляться, если