Компиляция. Введение в патологическую антропологию. Энди Фокстейл

поднялась всего три минуты назад, лежал мертвец. Тот самый, которого Джил только что встретила в туалете. Правая рука мертвеца указывала на потолок. Крысеныш рос невероятными темпами.

      «От меня не скроешься, Джил. Хотя, можно и побегать. Чеши отсюда, сука! Считаю до десяти. Джон До.» – прочла Джил, переведя взгляд туда, куда указывал окровавленный палец мертвеца.

      Крысеныш вырос. Крысеныш превратился в крысу. Крыса завладела всем существом Джил. «Бежать! Очень быстро! Неважно куда! Лишь бы подальше!» – вопила крыса в мозгу Джил. Джил чувствовала, как от тазовых костей внутрь ее собственных ног прорастают резвые крысиные лапы. И эти лапы уже несли ее к выходу. «Один, два, три!» – пищал крысиный голос в ушах Джил. На восьмом счете она была уже на улице, у перекрестка. Куда? Направо? Налево? Крыса решила на мгновение остановиться и оглядеться. Крыса взглянула на небо. На небе творилось что-то жуткое. Джил помнила, что когда она спросонья мельком посмотрела в окно, за окном был солнечный день. Теперь же со всех сторон набегали жирные красно-черные тучи, удушая трепещущий лоскут синевы, который все еще боролся за жизнь прямо над головой Джил. На счет девять его борьба закончилась поражением. Крыса метнулась вправо. На счет десять в то место, где только что стояла Джил, ударила молния. Высоковольтный разряд прошел сквозь асфальт, оставив в нем дыру диаметром с кулак, ушел на семь футов вглубь и закоротил силовой кабель. По пути наименьшего сопротивления ток ушел на ближайшую подстанцию. Предохранители не сдюжили. Подстанция взорвалась.

      Крыса была уже далеко.

      Рабочий дневник

      Институт судопроизводства в том виде, в котором мы его имеем (как социальное явление) и который в свою очередь имеет нас (в том самом качестве) – есть продукт неуемного извечного стремления человека реорганизовать вселенную по образцу своего внутреннего устройства.

      Все участники судебного процесса под кальку срисованы с забавных персонажей, порожденных изначально шизофренической человеческой натурой.

      Есть некий внутренний судья, с той или иной степенью беспристрастности штампующий вердикт за вердиктом.

      Есть внутренний прокурор, в подчинении которого состоит целая свора тайных агентов-следователей. Прокурора зовут совесть.

      Есть внутренний адвокат, постоянно отмазывающий обвиняемого от наездов внутренней прокуратуры.

      Само собой, бессменный обвиняемый, равно как и терпила-истец, так же наличествуют.

      При необходимости можно собрать присяжных. В каждом из нас непременно сыщется дюжина говнюков, от юриспруденции далеких, но постоянно готовых методом орлянки решать чужие судьбы.

      Хотя при первом приближении механизмы персонального и социального судов выглядят одинаково, работа этих механизмов имеет немало отличий.

      Внутренний обвиняемый никогда не был никем другим. Если для того, чтобы во внешнем мире закрутилась машина следственно-обвинительного аппарата необходим