Перстень Рыболова. Анна Сеничева

одежда, без всяких украшений, сидела на нем как влитая. Черты лица полностью вписывались в старинные Асфеллотские каноны – прямой нос и большие зеленые глаза совершенного оттенка выдавали чистую кровь. Смотрели они с каким-то непонятным выражением, то ли задумчивым, то ли кротким. С такого лица можно было писать портреты, и единственным, что его портило, был короткий шрам в углу рта, походивший на легкую улыбку. Откуда он взялся, Сен-Леви не говорил никому.

      Пират переглянулся с Эламом, поймал его одобрительный взгляд и вошел в зал. Замер на пороге, ожидая, пока Амальфея заметит его.

      Демон сидел на подлокотнике кресла, сжав рукой подбородок. Величавый старец исчез, растворившись в воздухе, и на его месте был тот самый мореход, с которым встретился на Храмовой гряде Флойбек. Сен-Леви чуть шевельнулся, и Амальфея поднял голову. Мгновение они смотрели друг на друга, затем Сен-Леви приблизился неслышными шагами и опустился на одно колено. Амальфея простер над ним узкую жилистую ладонь, скрестив пальцы все тем же непонятным способом.

      – Встань, – разрешил он.

      Асфеллот грациозно поднялся и сел перед ним.

      – Хорош, нечего сказать, – бесстрастно заметил демон. – С годами ты все больше походишь на своего прадеда, каким я его помню. Не повтори только ошибок, которые он совершил. С него-то и началось падение вашей семьи. Впрочем, до умерших мне дела нет. Я тебя позвал для другого, – демон умолк на мгновение. – Время приходит, Сен-Леви.