Волшебная лавка. Герберт Уэллс

одить, пока однажды, практически без предупреждения, Гип не потащил меня за руку прямо к витрине и вел себя так, что мне ничего не оставалось, кроме как зайти с ним внутрь. По правде говоря, я даже никогда точно не знал, где находится этот магазинчик – скромная, ничем не примечательная витрина на Риджент-стрит, между магазином картин и витриной с цыплятами, выращенными в запатентованных инкубаторах – но, как оказалось, вот он здесь. Мне казалось, что он находится где-то ближе к Площади Пикадилли или за поворотом на Оксфорд-стрит, или даже в районе Холборна. Он всегда виднелся как будто издалека, был, так сказать, не по пути моего следования, он всегда был чем-то вроде миража в пустыне. Но сейчас я видел его совершенно четко, я стоял прямо перед его входом, а Гип своим маленьким указательным пальчиком тарабанил по витрине, указывая на ее разнообразное содержимое.

      «Если бы у меня была куча денег, – сказал Гип, ткнув пальцем в «Исчезающее яйцо», – я бы купил себе это. А еще вот это», – он указал на куклу плачущего младенца, очень уж похожего на настоящего. «О, и еще вот это», – пухлый маленький пальчик тянулся к загадочному предмету, к которому прилагалась записка, гласящая: «Купи и удиви своих друзей».

      «Все, что ты положишь под этот колпак, исчезнет, – сказал Гип, – я читал об этом в книге».

      «А вот это, папочка, «Исчезающая монета» – только они положили ее таким образом, чтобы мы не видели, как она работает».

      Гип, милый мальчуган, был так похож на свою мать, он не просил зайти в магазин и не капризничал, только вот, знаете ли, совершенно бессознательно тащил меня за палец к двери, четко давая понять свои намерения.

      «И это, – он указал на «Волшебную бутылку».

      «А если бы она у тебя была?», – спросил я, при этом Гип расценил мой вопрос как многообещающую перспективу, и его глаза мгновенно засветились.

      «Я бы показал ее Джесси», – сказал он, как всегда, не забывая и о друзьях.

      «До твоего дня рождения осталось меньше ста дней, Гибблс», – сказал я, положив руку на дверную ручку.

      Гип ничего не ответил, только сжал мой палец еще крепче, и мы зашли в лавку.