Династия Романовых. Валентина Скляренко

видя какое непотребство, паки отменит, дабы дети и потомки не впали в такую злость, как выше писано, имея сию узду на себе».[8]

      Итак, теперь Петр мог сам назначить себе преемника. Только вот реальный выбор у него был узок и беден…

      Из пленницы в императрицы

      Лишившись двух наследников и не желая делать своим преемником внука, Петр фактически не имел подходящей кандидатуры на престол по мужской линии. Что же касается женщин, то и здесь существовали определенные препятствия для их воцарения, поскольку обе его дочери, Анна и Елизавета, были рождены до вступления родителей в законный брак, т. е. до венчания. И хотя после его официального бракосочетания с Екатериной в 1712 году они были, что называется, «привенчаны», по старым российским законам все равно не имели права на престол. Понимая это, Петр изменил законодательство таким образом, чтобы оно облегчало положение незаконнорожденных и они могли по распоряжению родителей становиться наследниками.

      Были ли у Петра планы относительно передачи престола дочерям – неизвестно. Скорее всего, что нет, поскольку старшая из них – Анна – готовилась стать женой герцога Голштинского и уехать из России (что и произошло в 1727 году)[9], а младшей – Елизавете – к моменту его кончины не исполнилось и 15 лет. Таким образом, единственной кандидатурой оставалась только супруга императора – Екатерина.

      О том, что у Петра было намерение оставить государство на «друга сердешного, Катеринушку», может свидетельствовать хотя бы то, что в последние годы своей жизни он позаботился о том, чтобы провозгласить ее императрицей и официально короновать. Обосновывая ее права на титул императрицы в обнародованном в 1723 году манифесте, он объявлял ее постоянной своей помощницей, хотя фактов ее активного участия в государственной деятельности почти не приводил. Это решение, по словам Н. И. Павленко, вряд ли было продиктовано тем, что Петр вдруг «обнаружил государственную мудрость у своего “друга сердешненького”», «но у нее, как ему казалось, было одно важное преимущество: его окружение было одновременно и ее окружением, и она, быть может, опираясь на это окружение, будет вести государственный корабль старым курсом». Ведь в течение их долгой супружеской жизни Екатерина была не столько самостоятельной политической фигурой, сколько отражением Петра. Недаром известный историк С. Соловьев называл ее «знаменитой ливонской пленницей», светившей «не собственным светом, а заимствованным от великого человека».

      Да и могло ли быть иначе при том жизненном пути, который выпал на долю Екатерины? Ведь судьба этой «мекленбургской Золушки» была поистине фантастической. Попавшая в плен в ходе военных действий в Ливонии неграмотная служанка-прачка, происхождение которой до сих пор точно не выявлено, в короткий срок становится фавориткой Петра I, затем его женой, императрицей и, наконец, первой женщиной – единовластной правительницей России. Этот прецедент

8

Этот принцип был догматически рассмотрен в знаменитом сочинении Феофана Прокоповича.

9

Брачный союз Анны Петровны, так же как и заключенный ранее брак царевича Алексея, свидетельствовал о том, что Петр решил в корне изменить старую династическую политику, которая строилась на изоляции России. До этого сознание исключительности православия не позволяло соединять Романовых с другими правящими династиями. Петр же начал активно выдавать «романовских» женщин за иностранных принцев. В 1710 году он выдал одну из дочерей царя Ивана V, Анну Иоанновну, за курляндского герцога Фридриха Вильгельма, а в 1716-м – и вторую дочь, Екатерину Иоанновну, за мекленбургского герцога Карла Леопольда.