Пылающий протест. Запутанное дело о мариенбургских поджигателях. Лина Алексюнайте

помню тот день, мне едва исполнилось шесть, но я все помню. Погода стояла отличная, на улице жара и духота. Соседские ребята предложили сбежать на речку, хотя мне строго-настрого запрещалось. Я сначала отказалась, но меня стали дразнить трусихой. В итоге я все-таки пошла и просидела почти все время на берегу, потому что плавать толком не умела. – Понятия не имею, зачем вся эта ерунда Эйдану. Но, вопреки всему, он слушал очень внимательно, и это побуждало говорить дальше.

      В тех воспоминаниях я мучилась от жары, а возле воды еще и комары с мошкарой докучали, хотелось пить. И всю обратную дорогу я ныла, как устала и как мне плохо.

      – Когда мы вернулись в город, сразу поняли, что что-то не так. Собаки не лаяли, бездомных котов, разморенных жарой и прячущихся в тени, не видать. На окраинах всегда куры, петухи бегали, мимо некоторых не пройти было – сразу налетают. А тут вообще никого. Мы шли и ничего не понимали. А потом одна из дверей открылась, и нам крикнули, что нельзя ходить по улицам, нужно прятаться. Сказали, что на улице нежить. Мы же толком и не поняли, как это опасно, побежали по домам.

      Я обхватила себя руками, чувствуя, как меня колотит, будто от озноба, буквально трясет.

      – Шеран, – подал голос некромант, и я очнулась. Поняла, что если не договорю сейчас, то никогда уже не выскажусь. А закончить историю почему-то было очень важно.

      – Я побежала домой, – тараторя, продолжила я. Перед глазами в такт словам так же быстро мелькали дома и улочки. Уставшая и голодная, а еще напуганная, маленькая я думала лишь об одном: надо быстрее к родителям в дом. Там безопасно. – Мы все побежали, жили-то рядом. Помню, я еще добежать к себе не успела, у нас небольшой дом, тут недалеко, – я оглянулась, окна как раз выходили в нужную сторону. Может, если бы сад так не зарос и его не забывали нормально прореживать и спиливать макушки деревьев, то было бы видно нашу крышу. – С нами гулял мальчик, Поль, он ближе всех жил и забежал первым… – Договорить, что умер он тоже первым, я уже не смогла.

      Эйдан подошел ко мне, сел на корточки и взял мои руки в свои. Удивительно, но я вцепилась в него, как утопающий в протянутую веревку. Воздуха по-прежнему не хватало, но воспоминания накатывали, их нужно было выплеснуть хоть на кого-то, пусть и случайно оказавшегося рядом.

      – У меня дома были родители… Я испугалась, но крики друзей, успевших забежать к себе… Не знаю, как я поняла, почему не зашла сразу, как все, через дверь, а заглянула в окно. Следы крови повсюду… И тела родителей, лежавших на полу, но почуявших меня и начавших шевелиться…

      Некромант закрыл глаза. Было видно, что он хоть и не виноват, но чувствует вину за произошедшее. И в его глазах я видела не жалость, а понимание. Ведь он точно так же потерял родных.

      – Меня спасла тетушка Лу, у нее возле нашего дома всегда была кафешка со своей пекарней, очень вкусная, одна из лучших, – зачем-то поделилась я. – Лу меня из окна увидела, выскочила, схватила и затащила к себе. А дальше мы вместе ждали помощи. Сидели на полу и ели булочки… – И все время потом, когда мне становилось грустно, тяжело и плохо, я шла