«Откровения о…» Книга 3. Расплата. Стася Андриевская

в кулаке какую-то хреновину.

      – Какие фоточки, Люд? Лучше! Подарочек у меня для тебя. Не могла не купить, ты ж мне не чужая всё-таки! У нас так много общего… Между прочим, все сувенирные лавки оббегала, чтобы посимпатичнее выбрать. – И протянула какую-то висюльку.

      Тон, которым она всё это говорила напряг, было в нём что-то ядовитое, но я машинально протянула открытую ладонь, приняла штучку. Довольно крупная, почти с куриное яйцо, стеклянная капля, подвешенная на цепочку. К цепочке прилажено колечко. Брелок для ключей, короче. Но какой-то странный. Может, из-за бетонного обломка застывшего внутри, словно муха в янтаре. И ведь реально кусок бетона – обыкновенного, серого, выщербленного.

      – Очень мило. Только я не врубаюсь в суть. Это современное искусство, или какой-то символ чего-то?

      – Ну, – дёрнула Боярская бровью, – можно и так сказать. Символ окончания холодной войны, символ объединения. А ты знаешь, я ведь даже и не задумалась над этим, а ведь действительно очень символично получилось. Всё-таки хорошо, что я не взяла тебе плюшевого мишку.

      – Короче, Оль, что за цирк?

      – Ну какой же цирк, Люд? Это история. Обломок Берлинской стены. Сохрани обязательно, внукам показывать будешь.

      – Берлинская стена? В Польше? Или в Италии? – посмотрела на неё, вкладывая во взгляд максимальную дозу сарказма. – А тебе не показалось, что тебя поимели, как лохушку, Оль?

      Она рассмеялась, потеребила перстень.

      – Ну причём здесь Италия и Польша, Люд? Берлин, сувенирная лавка на пересечении Циммерштрассе и Фридрихштрассе. Самая настоящая Германия, детка. Всё по-честному.

      Я помолчала, соображая. И не дура, поняла. По груди изнутри поползла противная горечь. Главное – не облажаться. Главное – сдержаться и не подать вида… Но, твою же мать, как хотелось вцепиться ей в патлы!

      Откинула голову на спинку сиденья, вздохнула, прикрыв глаза.

      – Спасибо, Оль. Серьёзно, приятно, что ты думала обо мне даже там. Это всё, что ты хотела? А то меня Денис дома ждёт.

      – Что-то я в этом сомневаюсь. Ему сейчас не до баб.

      И я, собрав волю в кулак, повернулась к ней:

      – Кстати, что случилось-то? Я новости сегодня смотрела, говорят всё хреново?

      Она усмехнулась:

      – Когда у тебя отжимают предприятие с уставным капиталом в пол ляма зеленью – это да… Слегка хреново.

      Упивается своей осведомлённостью, сучка. Рисуется. Спокойно, Кобыркова. Главное сохранять лёгкий похеризм.

      – Мм. И кто эти умники? Уже известно?

      Посмотрели друг на друга, и Боярская развела руками:

      – Я пас. Раз Денис не сказал, значит, тебя это не касается. И я с ним согласна.

      С-с-сука… Спокойно, Людок… Спокойно…

      – Да не больно-то и хотелось, если честно. Я для него, знаешь ли, тихая гавань. Райский уголок, куда хочется возвращаться снова и снова. После всех этих ваших секретных проблем он приезжает ко мне, и я делаю ему хорошо. А он делает хорошо мне. Так и живём. – Улыбнулась, глядя, как пытается сохранить лицо Боярская. – Теперь всё? Я поехала?

      Она помолчала,