Тропами Снайпера. Долг обреченных. Константин Кривчиков

нет. Я же говорю – яд медленно действует. Особенно если выдохся. Тут важно быстро меры принять, чтобы по всему организму не распространилось. А еще надо бы ввести противоядие, чтобы остановить процесс действия яда. Химическую реакцию, короче, надо остановить.

      – Ну а сколько времени эта реакция может развиваться? В смысле, пока не станет необратимой?

      – Да по-разному случается. Бывает, что и несколько дней. Тогда вполне можно раненого спасти, если лечить правильно. Но лучший способ – кардинальный.

      – Ну нет, – девушка мотнула головой. – Руку отсекать я не буду. Уж лучше пусть… Вдруг этот яд и вправду выдохся? Как я потом Греку объясню? Мол, на всякий случай тебе руку по плечевой сустав оттяпали?

      – Я и не говорил, что надо сразу руку отсекать. Знаешь, если яд свежий, то мы уже все равно опоздали. Поэтому надо действовать так, будто яд слабый. Глядишь, и пронесет.

      – Может, антидот ему вколоть? – подал голос Митяй. – В аптечке же есть какой-то антидот.

      После нахлобучки от Мары он помрачнел и какое-то время молчал, сердито сопя. Однако его явно не устраивала роль безмолвного наблюдателя.

      – Антидот, да не тот, – отрубила девушка. – Помолчи, Митяй. Чтобы применять антидот, необходимо знать свойства яда. Я, кажется, поняла, Тимур. Надо ввести антибиотик и обработать рану? Да?

      – Примерно так.

      – А что толку? – снова встрял Митяй. – Даже если яд совсем выдохся, он все равно уже в кровь попал. Все равно кранты Греку.

      – Не каркай. Если его быстро доставить в Логово, то Кащей разберется. Он в ядах понимает, у него каких только противоядий нет. А сейчас необходимо замедлить реакцию, верно?

      – Примерно так, – опять сказал Тимур. – Только для начала необходимо наконечник из раны удалить.

      Мара побледнела. Затем неуверенно протянула:

      – Это что же – вырезать надо? Я… не смогу.

      Она вопросительно глянула на Митяя, но тот сделал вид, что не заметил взгляда девушки. Более того – достав из кармана кисет с табаком, начал сворачивать самокрутку. Все его поведение говорило: раз такая умная, то расхлебывай кашу сама.

      – Возможно, что резать и не потребуется. Дай-ка гляну…

      Тимур присел на корточки и, приподняв безвольную руку Грека, осмотрел место ранения. Потом по-хозяйски вынул из ножен, висевших у командира на поясе, боевой кинжал с узким листообразным клинком и ручкой скелетного типа. Разрезал у «пациента» рукав свитера выше локтя – сразу в нескольких местах. И сказал:

      – Ты права, Мара, кость не задета.

      – Зато наконечник глубоко сидит.

      – Не просто глубоко, а почти насквозь прошило. Ты же видела, какая у стрелы длина древка?

      – И чего?

      – Так вот, кончик наконечника должен располагаться примерно здесь. Еще бы немного, и он вышел бы наружу.

      – И что? – Мара не понимала задумки Тимура. – Делать-то чего?

      – Накладывай жгут.

      – А потом?

      – Сама все увидишь. Накладывай, а то он потеряет много крови.

      – Ладно.

      Девушка шустро