Белый, белый снег… (сборник). Александр Александров

на ногах не чувствую. А Тимка, тот вообще… Скрючился, вон…»

      – А-а-а-а-а!.. Э-э-э-эй!

      – Стоп! – напрягся вдруг Тимка. – Вы слышали?

      – Кажется…

      Слабый, едва различимый крик донесся из леса. Боясь обмануться, мы снова закричали.

      – …э-эй! – чуть слышно донеслось в ответ.

      – Есть! – просиял Тимка. – Услышал!

      И мы опять принялись, что есть мочи орать, чтобы он не дай бог, не сбился с курса. Каждая минута в этой ледяной ловушке казалась нам вечностью.

      – Ого-го-о-о! – Борисенок был уже рядом. Слышно стало, как похрустывают сучья у него под ногами… Наконец мы увидели его.

      – Где топор? – крикнул я.

      Он поднял его над головой.

      – Руби дерево! Самое большое!

      Борисенок принялся кромсать топором одну из берез на берегу.

      – Ну, чего?.. Замерзли там?

      – Руби, руби, давай!.. Не отвлекайся, – я уже немного успокоился, но все еще плохо представлял, как мы будем выбираться.

      Дерево с треском наклонилось и мягко легло на лед. Чуть дальше, чем мы рассчитывали…Попытались дотянуться – не удалось.

      – Руби другое!

      Следующая береза упала как раз там, где надо. Теперь предстояло самое главное… Опираясь на упругие надувные борта и держась за ветви, мы втянули свои лодки на лед. Затем, пробираясь от ветки к ветке вдоль ствола, потихоньку стали подтягиваться к берегу. Резиновые лодки податливо скользили по тонкому, прогибающемуся льду, и вскоре мы уже ступили на земную твердь.

      Берег в этом месте был крутой и высокий. Метра три пришлось карабкаться вверх… Забравшись, я огляделся. С одной стороны темнела парящая вода, с другой – белел сплошной лед.

      – Как там дальше? Не смотрел? – спросил я у Борисенка, и в этот момент почувствовал, что край берега подо мной осел. Не удержавшись, я полетел с кручи вниз.

      В первую минуту я не почувствовал холода. Но когда ледяная вода добралась сквозь одежду до тела, показалось, что меня бросили в кипящее масло. В кожу словно впились тысячи игл… Я стоял прямо у берега, но здесь было достаточно глубоко – вода доходила до пояса. А еще – течение. Оно настойчиво толкало меня вглубь, и чем сильнее намокала одежда, тем труднее было сопротивляться ему.

      Я хватался за берег, пытаясь выбраться, но зацепиться было не за что. Ни прутика, ни веточки… В руках оставались только комья земли и сухая, выдернутая с корнем трава. А течение между тем, продолжало неумолимо теснить меня все дальше и дальше от бере-га. Вода уже подошла к груди… За спиной белел сплошной лед. И если меня затянет туда…

      – Руку! – Борисенок кинулся мне на помощь. – Хватайся!

      Я вцепился в протянутую ладонь. С большим трудом, нехотя, река отпустила меня.

      «Из огня, да в полымя!» – мелькнула мысль.

      Весь сырой, закоченевший, я стоял на берегу этой несчастной реки, посреди глухой заснеженной тайги. Мокрая одежда на морозе моментально покрылась ледяной коркой.

      – Раздевайся!

      Борисенок скинул свою куртку на снег. Я вылил воду из сапог, снял с себя брюки и, стоя босиком