Обжигающий ветер любви (сборник). Александр Александров

попросил Притыкин, комкая в руках залатанные рукавицы. – А то тихий он какой-то, ребята постоянно обижают… Научил бы чему-нибудь. Глядишь, в жизни пригодится…

      – Хорошо, сколько лет ему?

      – Тринадцать… скоро будет.

      – Вообще-то это не мой возраст… Ну да ладно, приводи на тренировку – посмотрим.

      Рабочий день начался с привычного чаепития. В кабинете у Артура было тесно – человек десять сидели и стояли, ожидая, пока закипит чайник.

      Председатель профкома Нина Евгеньевна Яковлева примеряла перед зеркалом обновку – зимнее пальто. Рядом с ней крутились тренер женской волейбольной команды Инна Николаевна Амосова и методист по спортивно-оздоровительной гимнастике Ольга Сергеевна Константинова. Они томно вздыхали, охали и ахали… Нина Евгеньевна выглядела именинницей.

      Тренер по фехтованию Паша Антонов мучился похмельем и приставал к женщинам. Причем делал это без какой-то определенной цели – просто так, мимоходом… В душе Паша был романтиком. Однажды он попал в больницу. Требовалось срочное хирургическое вмешательство. Но, даже находясь на операционном столе, он остался верен себе – читал вслух стихи и пытался заигрывать с медсестрами.

      – Почему так? – философски размышял Паша, приобнимая за талию гимнастку Любу. – Если тебе сегодня плохо, то это не значит, что завтра будет хорошо… Но если тебе сегодня хорошо – завтра обязательно будет плохо!

      – Пить надо меньше, – игриво ответила девушка и легонько шлепнула его по затылку.

      В кабинет вошла директор Дворца Спорта Терентьева – женщина властная и безапелляционная. Гремучий симбиоз базарной торговки и великосветской дамы… Подчиненных она тайно презирала, считая их неудачниками и лентяями.

      – Марина Михайловна, попейте с нами чайку, – предложили ей, но она отказалась.

      Взяв со стола список мероприятий, подготовленный Артуром, Терентьева пошла к выходу. Около Антонова она остановилась и повела носом, как легавая, учуявшая вальдшнепа.

      Тот судорожно вцепился зубами в булку.

      – Паша… – пригрозила пальчиком Марина Михайловна. – Смотри у меня!

      В ответ Антонов промычал что-то нечленораздельное.

      Едва за директором закрылась дверь, на пороге возник штангист Панфилов. Не отвечая на приветствия, он направился к столу, налил себе чаю. Обжигаясь, выпил всю чашку. Потом так же, молча, достал из кармана носовой платок и тщательно протер запотевшие стекла очков.

      В помещении воцарилась тревожная тишина. Все замерли, недоумевая, отчего балагур и шутник Панфилов сегодня такой. Может, случилось что?

      – Меня, наверное, к ордену представят… – чуть слышно произнес, наконец, Панфилов.

      – Что?.. Что он сказал?.. – зашелестело со всех сторон.

      – К ордену… А может, и к Герою… – повторил он громче, и лицо его зарделось.

      Тишина достигла абсолюта. Стало слышно, как дворник Притыкин соскребает снег со ступеней.

      – Сегодня ночью в аэропорту… – начал Панфилов.

      – Чего тебя понесло туда на ночь