Все ведьмы делают это!. Надежда Первухина

трансформация может произойти очень болезненно. Тем, кто этого не испытывал, – не понять.

      Стараясь не зацепить хвостом ничего из обстановки комнаты, я аккуратно опустилась на пол. Почти опустилась. У меня такие когти на лапах, что если скребнуть ими по ковру – прощай ковер. Просто полная несвобода…

      Что может быть хуже несвободы?..

      О, черт! Только этого мне не хватало!

      Это же просто как удар кувалдой… По моим бедным бабьим мозгам… Что же я натворила!..

      Я, к своему стыду, хоть и способная, но весьма рассеянная и давно не практикующая ведьма. Творя какие-нибудь чары, я могу забыть об их побочном эффекте. Побочный эффект трансформации, в частности, заключается в том, что ты внезапно можешь начать мыслить, как тот, в кого превращаешься.

      Мыслить, как дракон.

      Я с детства мечтала быть драконом. Еще не зная, что мечта очень легко может воплотиться в жизнь… Этот медный, бухающий голос в моем сознании, заполняющий каждый мой нейрон, переплавляющий тело и сжигающий душу, – моя свершенная мечта?!

      Жить, как дракон, значит – жаждать абсолютной свободы от и власти для.

      Свободы от всех и власти для себя. Это безумие.

      Так, только спокойно. Я человек. Я должна вернуться.

      Зачем?

      Здесь тот, кого я люблю. Он мой, мой…

      Кто?

      А действительно, кто?

      Добыча?

      Нет!

      Почему этот человек кричит? Что он кричит нам?

      Я… я не помню. Что-то я должна сделать… Я человек?

      Ха. Ха. Ха.

      Тогда кто я?..

      Дракон.

      Кто я-а-а?!

      – Вика, Вика, перестань, это уже не смешно. Немедленно прими человеческий облик!

      Кто ты такой, чтобы приказывать нам?!

      Авдей увидел, как дракон зевнул, широко раскрыв пасть с клыками, похожими на сосульки застывшей ртути. Вместе с зевком из пасти хлестнула струя раскаленного белого пара, заставившего писателя ринуться за высокий комод в поисках спасения. А дракон, развернувшись с грациозностью угольной баржи, взмахнул серебряно зазвеневшими крыльями и вылетел в окно, рассыпавшееся дождем стеклянных брызг.

      Мы свободны!

      Авдей подбежал к окну. В небе промелькнула и исчезла серебристо-сиреневая молния. А вокруг Авдея, в детской, носились фантики и сухие листья, поднятые холодным октябрьским ветром, ворвавшимся в разбитое окно.

* * *

      …Дело это гораздо серьезнее, чем может показаться с первого взгляда.

Артур Конан Дойл

      В разбитое окно коридора внимательно выглядывали охранники, перекликались со своими поднятыми по ночной тревоге товарищами:

      – Что у вас?

      – Ничего не обнаружено! Никаких следов!

      – Вот черт… Надо сказать, чтобы вырубили сирену. Воет, как сука, только на нервы действует. И еще раз надо проверить заключенных в камерах.

      – Да кто через такую дырку смоется?! Разве что крыса?

      – Может, и так…

      И тут прибежала