Ее настоящая жизнь. Антон Леонтьев

стальные нотки.

      – А разве я пытаюсь это отрицать, шериф? Я просто хотел донести до вас мысль о том, что для того, чтобы побывать в доме миссис Шарлотты Гейз, вовсе не обязательно быть с ней знакомым, не так ли?

      Назвав мамашу Лолиты по имени, Нина подчеркнула, что да, с той знакома.

      Шериф, молча уставившись на Нину, спросил:

      – Сэр, могу ли я поинтересоваться, когда вы прибыли в Рамздэль?

      – Конечно, шериф. Вчера вечером, скорым из Нью-Йорка. Вот, кстати, и мой билет!

      Нина вытащила из кармана пиджака билет, по счастью все еще лежавший там.

      Шериф, однако, продолжил, не уделяя билету ни малейшего внимания:

      – А можете ли вы также сообщить, сэр, к кому вы пожаловали в Рамздэль?

      Нина, усмехнувшись, ответила:

      – Могу, но не вижу к тому ни малейшей причины, шериф. В конце концов, я ведь могу просто приехать в ваш милый городок, чтобы прогуляться по вашей прелестной Лоун-стрит и отбыть обратно в Нью-Йорк. Пусть это странно, но законом не возбраняется. И вы, как представитель закона, не можете не знать этого. Мы ведь живем в свободной стране, а не в каком-нибудь Советском Союзе, которым правят сумасшедшие коммунисты!

      Шериф все еще молчал, и Нина видела, как у него заходили желваки – ответы сэра его явно не удовлетворяли, но он не знал, как поступить.

      Главное – не терять головы в критических ситуациях! А таковых во время путешествий в литературные вселенные у Нины было множество.

      Не эта первая, не эта последняя.

      Наконец, шериф, приблизившись к Нине, явно принял решение и спросил:

      – Сэр, могу ли я спросить, что у вас в сумке?

      Нина инстинктивно отступила и сразу же осознала, что делать ей этого явно не следовало, потому что это только подтвердило предположения шерифа: чужак, побывав в доме миссис Гейз, что-то там стащил!

      Ведь предположить, что Нина наведалась в дом Гейзихи (как в своем дневнике фамильярно титуловал мамашу Лолиты бесстыжий Г.Г.) вовсе не для того, чтобы что-то стащить, а, наоборот, чтобы что-то подложить, он элементарно не мог.

      – Мои вещи, шериф.

      Секунда молчания, и тихий, но более чем грозный голос шерифа:

      – Могу ли я посмотреть, что это за вещи, сэр?

      Ну да, шериф не сомневается, что этот прибывший из Нью-Йорка чужак (вор-гастролер?) обокрал мамашу Лолиты.

      Только что красть у веселой, хронически нуждающейся в деньгах вдовицы – репродукцию  «Звездного неба» Ван Гога, что ли?

      – Нет, не можете, шериф.

      Нина смолкла, и шериф произнес:

      – Тогда прошу вас проехать со мной в участок, сэр. Это сущая формальность, уверяю вас!

      Ну да, сколько людей слышали это – и потом оказались в кутузке на долгие-долгие годы.

      В кутузку, в особенности американскую, да еще образца 1947 года, Нина попадать на намеревалась – ведь ее целью было засадить туда мерзавца Г.Г., который в данный момент наверняка уже начинает подбираться к Лолите.

      – Не вижу для этого оснований, шериф!

      Рука шерифа переместилась с пояса на кобуру, и представитель правопорядка произнес:

      – А