Рыжий. Зульфия Амангельдиновна Абишова

а забавно, но жена моих взглядов на данный вопрос никогда не разделяла.

      «Макс, ты даже мусор вынести не можешь, чтобы не пялиться в этот дебильный телефон! Конечно, ты не заметил, как он выскользнул за тобой! И что с ним теперь?! Лежит окровавленным куском в шахте лифта?! Разодран бродячими собаками?! Стал ужином у бомжей?!! Да мало ли что!!! Тебе плевать на мои чувства! Ты прекрасно знал, как Лео был мне дорог! И ты! Его!! Потерял!!!!»

      Ничего такого Лиза, конечно, не сказала. Я где-то читал, что рыжие люди – страстные. Огненные. Дурацкий стереотип.

      Ты везде проверил? – лишь печально уточнила она, не отрывая взгляд от окна, возле которого стояла.

      Все этажи обыскал и соседей обошел.

      Как это – обошел? Нельзя же. – как будто заинтересовалась.

      Через дверь спрашивал. Девчонка с шестого этажа предложила отдать попугая. Говорит, у нее все равно два младших брата есть, нам нужнее.

      При намеке на отсутствие детей жена резко обернулась и внимательно на меня посмотрела.

      – Отказался, конечно, – уточнил я, как будто оправдываясь. – А ковидная сначала наорала на меня, а потом разревелась. За проверяющих приняла. Из-за вас, говорит, меня весь дом ненавидит.

      Неправда.

      Я то же самое сказал, но без толку.

      Так значит, Лео никто не видел?

      Как будто растворился.

      Он мог, —задумчиво произнесла жена. И ушла в спальню.

      Спряталась в будуаре. Так мы называли уголок у окна, огороженный розовой ширмой. За ней стоял комод с зеркалом, а на нем – всякие женские штучки: флаконы, банки и другие вещицы. Некоторые казались мне странными. Маленький нож с позолоченной рукоятью, россыпь черных камней, сиреневая вода в колбе. На вопросы, зачем это все, Лиза загадочно улыбалась. В последнее время мне стало казаться, что я не так уж хорошо знаю жену.

      Поищу на улице, – сказал я розовой ширме. Ответа не последовало. Натянув куртку, шапку и маску, я вышел в хмурый апрельский вечер – последний привет уходящей зимы.

      Полицейский встретил ожидаемо:

      Вернитесь домой, пожалуйста.

      Да я быстро, только осмотрюсь!

      Повторяю…

      Понимаете, я кота потерял!

      Он посмотрел на меня как на идиота.

      – Вернитесь домой, или я буду вынужден применить силу, – пригрозил страж порядка. – Если увижу вашего кота, сообщу, – неожиданно мягко добавил он. – Как выглядит?

      Светло-рыжий, пушистый, сейчас фото покажу, – я торопливо достал из кармана телефон, обрадованный, что подключу к поиску полицию. Хоть какая-то польза от оцепления.

      И тут раздался женский крик. Боль, ужас и ярость одновременно. Мы задрали головы, чтобы посмотреть, откуда кричат, и тут же отскочили в разные стороны: на асфальт, между нами, тяжело шлепнулось тело. Мертвая летучая мышь с торчащим из груди ножом. Позолоченная рукоять красиво блестела на внезапно выглянувшем закатном солнце.

      – Долбаные дети! – выругался полицейский.

      Я в недоумении уставился на него.

      – Совсем одурели! Утром вон ту бандуру с балкона скинули, – он указал на прислоненный к стене дома журнальный столик, – а теперь вот это! Отморозки мелкие!

      Я не стал его разубеждать и пробормотав что-то про незаряженный телефон, спешно вернулся в дом. Не дожидаясь лифта, бегом преодолел четыре этажа по лестнице и ворвался в квартиру.

      Из спальни доносился стон. Ширма валялась на полу, стул опрокинут, повсюду осколки флаконов и дурманно-сладкий аромат. Лиза сидела на коленях, согнувшись и одной рукой зажимая шею. На длинных рыжих волосах капли крови. Увидев меня, жена слабо подалась вперед и упала бы, не подхвати я ее в последний момент.