Достучаться до седьмого неба. Мария Жукова-Гладкова

миллиона, даже долларов, не стоило бы и дергаться. Во-вторых, ты себе представляешь миллион наличными? А миллиард? Куда я их дену? В-третьих, я не собираюсь никому сообщать о местонахождении самолета.

      «Он мне мозги пудрит», – подумал Вася.

      – Но это же можно определить! – воскликнул Вася вслух. – Сейчас такая техника, что…

      – Все телефончики по прилете тут же уничтожим, кстати, прямо сейчас их соберем. Это ты мне правильно напомнил. А в самолете все разобьем. Но и аппаратура у нас есть специальная – в месте приземления. Она подавит любые сигналы всех диапазонов. Но лучше перестраховаться.

      Главарь так и не сказал Васе, что намерен требовать. Вася не стал нарываться и спрашивать еще раз. Вместо этого он с поднятыми руками отправился назад на свое место. Следующим для беседы был приглашен немец.

      Глава 8

      Клеопатра

      На берегу, на некотором удалении от выхода на пляж, мы увидели трех человек. То есть вначале мы их услышали. Двое размахивали руками и орали, третий, старец в такой же рубахе, как и на дяде Вите, и с посохом из какого-то неровного крючковатого ствола, стоял молча. Или отвечал так тихо, что мы не слышали. Старец был седым как лунь, с длинными волосами, бородой и бровями. Когда мы подошли, я отметила яркие, блестящие глаза, которые никак не ожидала увидеть на старческом лице. Обычно у стариков глаза блекнут, становятся водянистыми, иногда слезятся, но чтобы такой пронзительный, острый взгляд… Странно.

      – Так, народу прибыло, – заметив нас, сказал старший из деловых мужчин. Он поздоровался с Колей за руку и обратился ко мне: – Меня зовут Тимур. Ты, если не ошибаюсь, Клеопатра.

      – Лучше Катя.

      – А крестили тебя как, деточка? – проскрипел Евлампий – это, естественно, оказался он. Голос мне тоже показался странным.

      Я пожала плечами. Надо будет спросить у бабушки. Если я ее еще когда-нибудь увижу…

      Второй мужчина представился Григорием. Он тоже был из тройки деловых. Они все приземлились в этом месте в одних костюмах, без багажа. Тимур с Григорием уже успели раздеться до трусов (маек не было ни у того, ни у другого), так как находиться на пляже в костюме было невозможно. На шеях у обоих висели золотые цепочки, но без крестов. Как я уже говорила, Тимур точно был восточным мужчиной. В венах Григория, по-моему, текла еврейская кровь. У Коли и у меня крестики были.

      – Вам объяснили, где вы находитесь? – Тимур посмотрел вначале на Колю, потом на меня.

      Мы кивнули. Коля повторил услышанное от дяди Вити.

      – Ну, нам примерно то же самое сказали, – кивнул Тимур. – Но получается нестыковочка. Я – татарин и мусульманин, а Гриша – наполовину еврей, наполовину хохол, то есть по отцу иудей, по матери католик, а сам атеист. Мы здесь что делаем?

      – А чем вы недовольны? Вы лично? – спокойно спросил Евлампий и, подобно дяде Вите, стал рекламировать жизнь в этом божественном месте.

      – Почему я не помолодел?! – заорал Тимур.

      – Почему вы должны были помолодеть? – удивился Евлампий.

      – Потому что я мусульманин!

      – А у вас в раю, значит…

      – Да! Тридцать лет мне