Ведьмин род. Марина и Сергей Дяченко

в лес, а возвращается действующая ведьма, и хорошо, если она будет просто доить чужих коров…

      – Мартин, – тихо сказала Эгле. – Не унижай мое решение… не отменяй. Я не попалась в ловушку, я хотела спасти Ивгу.

      – Я знаю, – сказал он после паузы. – Я говорил… не о тебе.

      – Посмотри, какая она красивая. Совершенная, гармоничная – разве она может принадлежать злу? Или хотя бы… одному только злу?

      Он продолжал идти по кругу, Эгле не видела его лица и решилась заговорить увереннее:

      – Присмотрись! Это место дает шанс… возможность. Это, может быть, подарок всем нам… Это надежда!

      Мартин обернулся, сдвинул брови и стал похож на Клавдия Старжа. Эгле напряглась; он оценил ее реакцию и прищурился:

      – Ты только что подумала, что я похож на отца.

      – Перестань читать мои мысли! – Ей снова сделалось неприятно.

      – Перестань так выразительно думать. – Он завершил свой путь, подошел к Эгле и обнял почти что силой. От него едва заметно тянуло холодом, но мурашки, захлестнувшие Эгле, за пару секунд сделались теплыми. Она сдалась и обняла его в ответ.

      – Тебе не надо здесь быть, – прошептал ей на ухо Мартин. – Это место плохо на тебя действует.

      – А я благодарна этому месту, – сказала Эгле. – Ты знаешь, за что.

      – А я благодарен тебе, – он заговорил очень мягко. – Но это никакой не подарок. Это цена, которую пришлось заплатить… Которую ты заплатила за маму, за меня, за нас. Пожалуйста, повернись спиной и иди к машине.

      – А ты?

      – Догоню через две минуты.

      Песня еще звучала в ушах – еле слышно. Эгле с сожалением посмотрела на ракушку, опустила голову и пошла обратно – по следам.

* * *

      Мартин дождался, пока она отойдет шагов на двадцать, потом, осторожно ступая, вышел на центр круглой каменной площадки. Ему казалось, что он различает здесь отпечатки ног – многих босых ступней, некоторые совсем маленькие. Девушки – неинициированные, «глухие» ведьмы – шли по спирали, от края к центру, первый шаг делал человек, может быть, испуганный, может быть, обманутый, может, без единой мысли, повинуясь инстинкту и чужому голосу в голове. К концу пути приходило чудовище, стихийное, непредсказуемое и абсолютно безжалостное. Если бы Эгле видела хоть десятую долю того, что видел в своей жизни Мартин…

      Впрочем, ей не надо этого видеть.

      Он вытащил из кармана маркер – обыкновенный черный маркер, купленный в канцелярском магазине. Повертел в руках. Наклонился и нанес знак на самый центр ракушки – не торопясь, тщательно выписывая детали. Этот же знак использовали инквизиторы сто, двести, пятьсот лет назад, и назывался он в те времена «знак Пса».

      Очертания знака задымились. То, что было чернилами в маркере, сделалось другой сущностью, которой Мартин только что придал форму. Затрещал известняк – казалось, ракушка сопротивляется, пытаясь отторгнуть чужое, разрушить тонкую вязь…

      – Не надо! Зачем?!

      Эгле снова была рядом, он не успел ее остановить. Она