Artifex Petersburgensis. Ремесло Санкт-Петербурга XVIII – начала XX века. Андрей Келлер

производство как необходимое условие возникновения и существования древнейших видов хозяйственной деятельности человека – земледелия и скотоводства, доминировало вплоть до начала индустриальной революции в XIX в. в производственной сфере экономик большинства сообществ. Ремесленники производили орудия труда, без которых любая производственная деятельность человека, в том числе и обустройство своего жизненного мира, была невозможна. С большой долей вероятности, возникновение ремесел и первых «ремесленников» можно приурочить к появлению первых артефактов в истории человечества. Еще до середины XIX века валовой продукт любой европейской страны состоял, в большой степени, из двух основных частей: сельскохозяйственной и ремесленной. Поэтому трудно переоценить роль ремесленного труда, являющегося составной частью культурного наследия человечества, внесшего значительный вклад в формирование таких базисных антропологических признаков человека, как любопытство испытателя, креативность и усидчивость мастера.

      Размышляя об особенности творческого интеллекта направлять свою перформативную энергию на материальный продукт, Анри Бергсон писал: «Мы рождаемся ремесленниками и геометрами, и даже геометры–то только потому, что мы – ремесленники»17. И далее: «Прежде чем стать художниками, мы бываем ремесленниками»18. Но философ идет еще дальше, в начало мира, и высказывает мысль о возможности изначального одновременного генезиса материи и интеллекта. Следовательно, «интеллектуальность и материальность должны были складываться в своих деталях путем взаимного приспособления»19. Бергсон, как любой радикальный философ, меняет устоявшуюся терминологию и предлагает заменить понятие Homo sapiens, как определение человека разумного, на Homo faber (лат. faber художник, кузнец, ремесленник, мастер) или «Человек творящий», «Человек производящий». Бергсон отмечает главную особенность человеческого интеллекта в творческой эволюции: «Итак, интеллект, рассматриваемый в его исходной точке, является способностью фабриковать искусственные предметы, в частности из орудий создавать орудия, и бесконечно разнообразить их выделку»20. При этом способность к фабрикации Бергсон находит уже у животных21. Эту способность у человека он называет жизненным порывом, находящим свою реализацию в потребности творчества22.

      Павел Флоренский одну из глав в своей книге «У водоразделов мысли» называет «Homo faber». Там он цитирует формулировку А. Бергсона, приведенную выше23. Соглашаясь с последним о тесной связи техники и интеллекта, он называет также Эрнста Маха, развивавшего мысль о взаимодействии науки и техники24. Флоренский приходит к выводу, что «если разум вовне раскрывает себя, как неопределенно возрастающая и осложняющаяся совокупность орудий, то, изнутри рассматриваемый, он есть совокупность проектов этих же орудий, схем и образов, обладающих притом импульсом

17

Бергсон А. Творческая эволюция. Пер. с. фр. В. Флеровой; Вступ. Ст. И. Блауберг. М., 2001. С. 75.

18

Там же, с. 76.

19

Бергсон А. Творческая эволюция. Пер. с. фр. В. Флеровой; Вступ. Ст. И. Блауберг. М., 2001. С. 193.

20

Бергсон А. Творческая эволюция <авторизованный пер. с фр. В. А. Флеровой>. М.–СПб., 1914. C. 123. Цит. по: Священник Павел Флоренский. Сочинения в четырех томах. Т. 3(1): У водоразделов мысли. М., 2000. С. 378.

21

Там же, с. 152.

22

Там же, с. 246.

23

Священник Павел Флоренский. Сочинения… С. 378.

24

См.: Hubig С. Historische Wurzeln der Technikphilosophie // Hubig Ch. [Hrsg. u.a.]. Machdenken über Technik: Die Klassiker der Technikphilosophie und neuere Entwicklungen. Berlin, 2013. S. 19–40.