Гавань красных фонарей. Сергей Зверев

выводили в туалет.

      Сама же Сильвия до конца не смогла еще понять, что же случилось, поскольку времени с момента похищения прошло не более полутора часов.

      Пока ждали приезда полиции, один из двух восьмилеток неожиданно сделал признание.

      – Я русский… – сказал он тихо. Это тот, про которого Сильвия говорила, что он турок.

      – Ничего себе?! – удивился Татаринов и подсел к малышу, который оставался на том же стуле, к которому его недавно приковывали наручниками. – А почему ты сразу не сказал?

      – И он тоже русский, – ткнул во второго мальчишку по соседству бывший турок.

      Татаринов посмотрел на второго мальчика.

      – Да, я русский! – согласился он с другом по несчастью.

      – Так почему вы не признались сразу? – спокойно спросил капитан второго ранга, поглядывая то на одного, то на другого.

      – С нами был еще один мальчик, постарше. Когда узнали, что он русский, то бандиты забрали его в первую очередь, мы его больше не видели, поэтому решили не говорить, что мы русские.

      – Сколько вы здесь находитесь?

      – Пять дней…

      – Есть хотите?

      – Да.

      Диденко, стоя за спиной Татаринова, спросил:

      – Что здесь за херня происходит?

      – Старший мичман, – одернул его командир, – следите за словами!

      – Виноват, исправлюсь! – согласился Диденко и решил выйти из стекляшки, подумать над тем, кому бы из тех четверых – четвертого привели с улицы – набить морду, что называется, достучаться до их внутреннего содержимого в виде почек, печени и сердца. Глядишь, наладится взаимопонимание и они очень быстро расскажут, кто они и откуда.

      Диденко подошел к верстаку, за которым сидели четверо бандитов с завязанными сзади руками. По сути, все ждали полиции, приехать она должна была не позже чем через десять минут, по словам майора Брегга, но тем не менее этого времени было предостаточно, чтобы вытащить из них какую-то полезную информацию.

      После того как старший мичман услышал из уст детей русскую речь, он не собирался действовать дипломатическими методами. Выбрав самого здорового, он, не обращая внимания на протестные жесты и фразы со стороны майора Брегга, врезал тому прямо с ходу в челюсть. От полученного удара человек вместе со стулом рухнул на пол.

      – Nein! – закричал майор Брегг.

      – Ни хрена не nein! – не соглашался с ним Диденко, возвращая рывком в сидячее положение достаточно массивную тушу. – Чем ты тут занимаешься, сука?! – заорал он в лицо пленному бандиту и свирепо уставился в его черные и расширенные от ужаса глаза.

      – Сейчас приедет полиция! – продолжал ныть по-английски за спиной майор.

      – Я тебя, млять, сейчас научу Россию-матушку любить! – проговорил Диденко и в этот раз уже залепил в торец, делая нос человека в два раза толще.

      Услышав шум и грохот, из стекляшки показался Татаринов:

      – Старший мичман, отставить!!! – В это время человек вместе со стулом, к которому он был привязан, летел к станкам. По цеху разнесся грохот, после которого последовала матерная