Стоящий у Солнца. Сергей Алексеев

девочку себе на плечи и понес в деревню. Он шел и все рассказывал про свое подземное житье, и так здорово, что Инге захотелось посмотреть. Но Данила-мастер сказал, что Хозяйка не любит земных девочек и всех прогоняет прочь и что может его наказать – отправить в Зал Мертвых и посадить на медную цепь лет на сто. И так они шли долго, и ехать на плечах было восхитительно, намного лучше, чем у папы. Возле речек Данила-мастер вдруг вырастал и становился о-о-огромным! Выше леса! И перешагивал воду. Ей было немножко страшно, потому что поднималась слишком высоко над землей и боялась свалиться. А ели они какой-то уж очень вкусный хлеб, такой, что к нему не нужно ни колбасы, ни масла с сыром, и пили воду из каких-то родников – совсем сладкую. Инга ему тоже рассказывала, как люди живут на земле и что она нынче пойдет в школу, в первый класс. Ей было так хорошо, а Данила-мастер такой красивый и сильный, что она влюбилась в него. И он тоже влюбился. И сказал, чтобы Инга, когда вырастет большая и исполнится ей восемнадцать лет, пришла к одному камню в горах и что он будет ее там ждать. И они поженятся, но прежде попросят благословения у Хозяйки Медной горы. Данила был уверен, что она согласится, потому что ему пора жениться.

      Слушая эту восторженную сказку, Русинов пытался разделить все на «шестнадцать», чтобы отсортировать рациональное зерно и понять, какой же романтический турист-бродяга выносил Ингу из лесу. И потому, подыгрывая, машинально спросил:

      – А ты хорошо запомнила этот камень? А то забудешь, придешь в горы и не найдешь. И твой Данила-мастер умрет от тоски.

      – Конечно, запомнила! – воскликнула Инга. – Только маме с папой не говорите. А то она пойдет и сотрет заметку.

      – Какую заметку? – слегка шалея от предчувствия, спросил Русинов.

      – Не скажу! – засмеялась она. – Никому не скажу!

      – Мне можно, – доверительно сообщил Русинов. – Мне все тайны можно доверять.

      – А вы не сотрете?

      – Никогда! И никому не позволю стереть.

      Инга взяла палочку и начертила тот неразгаданный знак: вертикальная линия и четыре точки с правой стороны. Русинова пробрал озноб.

      – Когда мы полетим на вертолете, ты сможешь показать мне этот камень?

      – Смогу! – легкомысленно заявила она.

      – Но ведь в горах все камни одинаковые, а с высоты заметки не увидишь.

      – Это особенный камень! – таинственным шепотом сообщила Инга. – Он стоит на таком обрыве, и оттуда далеко-о видно… А когда он принес меня к деревне и спустил на землю, вот что подарил!

      И она достала из кармана куртки кусок малахита величиной со средний кусок мыла с красивым сферическим рисунком на одной стороне и полосатым на другой. Камень был дикий, необработанный и, видно, от долгого пребывания в брезентовом кармане слегка отшлифовался по углам. Эх, поглядеть бы на него получше! Понюхать, покушать, Авеге подсунуть… Да ведь как отнять такой подарок у счастливого ребенка?

      – И ты простилась с Данилой?

      –