Золотые купола (сборник). Иль Дар

безошибочно определила нужное окно и слушала:

      – Сынок! – услышала она. Возглас матери утонул в пьяном гаме. – Ты что, опять сбежал? – спрашивала она. Ленка едва различала слова.

      В квартире шла пьянка. Громкие разговоры, споры, ругань – кто о чём. Возбуждённое пьяное сознание – кто в лес, кто по дрова. Что на уме, о том и говорим. О таких семьях Ленка много слышала. Пьют круглыми сутками, допиваются до ручки, потом пьют от безысходности. Таких, как новенький, в детском доме пруд пруди. Вагон и маленькая тележка. А видеть таких семей сама – не видела. Её беда в другом. Без беды в детский дом не попадают. Родители её на машине разбились. С дачи ехали. Родственники её не взяли. Вот в детском доме и оказалась. Счастливые дни теперь только снятся. Мама блины печёт… Папа на шее катает, или на спине… «И-и-го-го» кричит. Куклы в кроватках… Даже ей, ещё не взрослой, стало жаль новенького. И мать жива, и как нет её.

      Слышимость была никудышная.

      – Пойдём в другую комнату, – попросил новенький.

      Ленка тоже перешла от одного окна к другому. Двери в комнате они за собой притворили, пьяные голоса притихли, форточка немножко открыта, тем чётче под этим окном различались голоса новенького и его матери. Скрипнула сетка, кто-то сел на кровать. Шелест развёртываемой бумаги. Дробный стук о стол дешёвой, без фантиков, карамели. «Сегодня их давали на ужин», – сообразила она.

      – Это тебе, мам, – говорил новенький. – Не носи им, – просил он.

      …Затянулось продолжительное молчание…

      – Зачем ты, сынок… – послышалось наконец.

      – Мне хватает там, – говорил сын, – нам там много дают, остаётся…

      Ленка не видела, только редкие всхлипы доносились сверху. Пьяная мать сидела в обнимку со своим сыном. Он по-детски прижимался к ней. Текли слёзы, и они оба шмыгали носами.

      – Ты ж мне душу всю клочками рвёшь, – встала она.

      – Не пей, мам… Они вернут меня! Я домой хочу! – просил он.

      Она промолчала.

      – Коли просто было бы… – говорила она через время.

      Она вытерла слёзы. Глаза от них были красные. Её пошатывало. Она прошла к гостям. Подошла к столу. Сын стоял позади в дверях.

      – Уходите, – попросила она.

      – Куда? – возмутились пьяные голоса. – Не на улице же пить, не май месяц, холодина такая! – просились они остаться.

      – На улице допьёте, – настаивала она, – не видите, у меня сын пришёл.

      – Что теперь, свет клином сошёлся? Сын пришёл! – возмущался кто-то.

      Гости нехотя засобирались. Своё недовольство кто как выражал. Кто под нос, кто выговаривал. Недовольные, что её обормот не дал им допить, они сгребли всё спиртное со стола и вскоре покинули квартиру. Андрей приметил перемену. Раньше бы она их не выгнала. Мать села на край дивана. Водку собутыльники унесли всю с собой. Она слила в один стакан разлитое и не выпитое ими. Получился целый стакан. Опрокинула его залпом, и прилегла на диван. Из её стекленеющих глаз бежали слёзы.

      – Тоже