Путешествие за край Земли. Валерий Михайлов

сильней, так что вскоре пару раз чихнув для приличия, двигатель завелся, и машина, бормоча про себя проклятия, отправилась к месту преступления.

      По дороге обсуждалась сравнительная характеристика Масяни и жены начальника милиции, которые, по крайней мере внешне, выглядели как близнецы.

      Покойный (увы, убийств без покойников не бывает) жил в частном доме в одном из районов светлого будущего. Ворота были открыты, а весь двор заполонили милицейские машины. Приехавшие вошли в дом. Леденец профессиональным взором отметил, чистоту и порядок, которые царили в доме до появления там сотрудников милиции.

      К моменту их прибытия по дому уже бродили: дежурная следственно– оперативная группа УВД города в составе: ответственного по УВД, дежурного следователя, дежурного опера и дежурного эксперта– Криминалиста; участковый инспектор милиции; судебный медик; родственники потерпевшего в лице бывшей жены и дочери; два ответственных лица из очень серьезного министерства.

      Все, кроме работников министерства, были не в настроении. Родственникам по регламенту надлежало быть скорбными, а сотрудникам милиции и прокуратуры приходилось держать себя в руках, чтобы не ляпнуть чего лишнего (покойный был птицей слишком большого полета, чтобы можно было вести себя обычным образом: с шутками, весельем и пугающим посторонних цинизмом. К сожалению, ни родственники, ни люди из министерства не были расположены к проявлениям здорового юмора, который никогда еще не мешал работе, даже в похоронной компании).

      Супруга и дочь покойного сидели в гостиной и сопели носами точно два плохих водопроводных крана. Дочка была симпатичной, но стервозной. Сука, – подумал о ней Леденец, но ничего не сказал. Жена симпатичной не была, что, тем не менее, не мешало и ей быть сукой. Их внешнее несоответствие друг другу не могло не навести Леденца, склонного к бытовой философии, на размышление о капризах и чудачествах природы. Он еще раз ощутил острый приступ досады: присутствие посторонних и ранг покойного делали невозможным обсуждение данного вопроса с коллегами. Выматерившись, опять же не вслух, он решил осмотреть тело в, так сказать, естественной обстановке.

      Тело покойного тихо лежало в собственном кабинете на дорогом светлом ковре, который, увы, уже невозможно было бы отстирать. Леденцу стало жаль ковер. Он давно мечтал о таком ковре, но нынешнее положение на служебной лестнице автоматически зачисляло мечту в классификационный класс несбыточных. Может, поговорить с родственниками, вдруг согласятся продать, – подумал Леденец, но, вспомнив выражения лиц жены и дочери, с грустью отогнал от себя эту мысль. Эти мымры скорее выкинут вещь, чем позволят порядочному человеку…

      Рядом с телом стоял мольберт с пришпиленным к нему холстом: настоящим, подготовленным по всем правилам холстом (в этом Леденец хорошо разбирался). На холсте были мозги и кровь покойного. Само существование мольберта в кабинете покойного было столь же уместно, как публикация кодов запуска стратегических ракет на страницах «Правды». Леденец посмотрел на получившуюся картину.

      – Великолепно! – вырвалось у него.

      Это действительно был настоящий шедевр