Святой Рейтинг. Александр Домовец

внутри ещё не улёгся пережитый ужас. Самому себе сын эфира мог признаться честно: и трёх раз в жизни он не был так близок к медвежьей болезни.

      Профессор слушал предельно внимательно. При этом он ерошил бородку, чесал лысину и нетерпеливо притопывал ногой в высоком ковбойском ботинке. Вопросы, реплики и комментарии по ходу были экспрессивны и нецензурны. Судя по реакции, рассказ его увлёк.

      – Вставляет! – оценил он, когда Фёдор умолк. – О-фи-геть! Значит, говоришь, испарился?

      – Испарился, ёксель-моксель, – утомлённо подтвердил Фёдор.

      – Так-так… И ни клочка, ни кусочка, ни тряпочки?

      – Ничего не осталось…

      – Понятно… – профессор кольнул Фёдора взглядом из-под очков. – А скажи мне, вольный сын эфира, только честно: травкой не балуешься?

      Вопрос был настолько неожиданный, что боец онемел.

      – Ну, или, может, синтетикой какой-нибудь? – невозмутимо продолжал Мориурти.

      Фёдор, до которого дошёл смысл вопроса, медленно поднялся, бледный и грозный.

      – Вы что же это, – начал он придушенным голосом, – хотите сказать, что я чего-то накурился или нанюхался, или вообще ширнулся, и мне всё привиделось?

      Профессор махнул рукой.

      – Ну, не употребляешь и не надо, – мирно сказал он. – Может, хоть выпить есть?

      Обалдевший Фёдор на ватных ногах ушёл на кухню, потом вернулся с бутылкой водки, тарелкой колбасы и стаканами. Было пять утра. Пить в такое время как-то непривычно… а, с другой стороны, драться на рассвете с монстром – привычно?

      – Ну, вот теперь можно и поговорить, – сказал профессор, оживившись после первой. – Я тебе, конечно, верю. Тут сомнений быть не может. Тебе, сынок, такое придумать не по интеллекту. Опять же, вон какие синячищи на руках… В смысле синяки на ручищах…

      Фёдор невольно посмотрел на предплечья. Там, где их сжимали лапы монстра, теперь синели большие пятна. Тоже вещдок, если разобраться…

      – Вы вот что, – сказал он сквозь зубы. – Хамить насчёт интеллекта не надо. Могу рассердиться, а нам ещё вместе в экспедицию идти. Вы мне лучше объясните, откуда эта тварь взялась на мою голову. Можно сказать, с приветом от «Кошмар-ТВ»… И куда потом делась.

      Профессор задумчиво уставился на бойца.

      – Какие мы обидчивые, – протянул он. – Аж на скулах желваки заиграли… Шучу, шучу. А то ещё в лоб закатаешь. Как ты этого монстра голыми руками уложил, ума не приложу… Откуда взялся, говоришь? У меня есть примерно четыре версии. И упаси святой Рейтинг, чтобы хоть одна соответствовала действительности, – неожиданно закончил он.

      – Даже так? – медленно спросил Фёдор.

      – Именно так, – подтвердил профессор. – У тебя в доме пепельница есть?

      – Не курю, – машинально сказал Фёдор.

      Профессор тяжко вздохнул:

      – Я ж тебя не спрашиваю, куришь или нет. Я спрашиваю, где пепельница.

      Фёдор доел колбасу и пододвинул пустую тарелку. Профессор закурил длинную тонкую сигару, извлечённую из кармана джинсовой куртки.

      – Откуда