Кодекс звезды. Александр Антонов

обязан был такую возможность предусмотреть. Сложившаяся накануне съезда политическая обстановка прямо на это указывала!

      – Ви верно поступили, товарищ Абрамов. – Сталин скрепил подписью документ. – Действуйте!

ПетроградШтаб Слащёва

      – Товарищ генерал-майор, – порученец Тухачевского разве что не брызгал слюной, – почему вы распорядились блокировать здание НГБ?

      – Как это почему? – удивился Слащёв. – Во исполнение приказа наркома обороны, скреплённого подписью Тухачевского, вашего, кстати, непосредственного начальника.

      – Вы издеваетесь?!

      – Никоим образом, – пожал плечами Слащёв. – В приказе чётко определены объекты, которые надлежит взять под усиленную охрану. В списке № 1 среди прочих наркоматов значится и Наркомат государственной безопасности.

      – Взять под охрану не значит блокировать. – Щёки полковника стали белее снега. – В наркомат никого не пропускают, оттуда никого не выпускают и там отключены телефоны. Немедленно отдайте приказ восстановить телефонную связь и снять блокаду!

      Слащёв надменно вскинул голову.

      – Я, полковник, действую в строгом соответствии с полученным приказом, как я его понимаю. Если я его понимаю неверно, то меня могут поправить лишь мои непосредственные начальники, но не вы. Покажите мне приказ за подписью Троцкого, и я его незамедлительно исполню.

      – Но Троцкий в Москве, – с бессильной злобой в голосе произнёс полковник.

      – Хорошо, – признал аргумент Слащёв, – под приказом стоит ещё и подпись Тухачевского. Пусть он мне прикажет.

      – Связь с Тухачевским потеряна, – угрюмо сказал полковник.

      – Вот что, милейший, – раздражённо произнёс Слащёв. – Чья это, в конце концов, проблема – моя или ваша? Чем путаться у меня под ногами, лучше подите поищите своего начальника!

      Полковник скрипнул зубами, но возражения на ум не шли. Направляясь к двери, он бросил через плечо:

      – Вы за это ответите, генерал!

      – Если и да, то не перед вами! – парировал Слащёв.

Здание ВОК (Всероссийская Оборонная Комиссия)

      Тухачевского сгубила гордыня, густо замешанная на тщеславии – или наоборот, если вам будет угодно. А иначе чего бы он сначала по уши завяз в заговоре Троцкого, которого, между нами, не сильно-то и жаловал, а теперь вознамерился лично привести к знаменателю самую значимую из оставшихся на сей день в столице фигуру: председателя ВОК Ежова, личность загадочную, влиятельную, и, по совокупности, опасную. Ну, должно это было его (Тухачевского) хотя бы насторожить – но нет. Поднялся по ступеням, и, сопровождаемый личным конвоем, вошёл в вестибюль, как к себе домой, где их тут же окружили люди в чёрном – любимый цвет спецназа НГБ.

      «Однако! Быстро Лацис подсуетился», – подивился начальник Генерального штаба и тут же поделился мыслью с командиром спецназовцев. Тот страшно удивился, но маска на лице скрыла это от Тухачевского. А командир спецназовцев уже взял себя в руки и подтвердил: да, мол, они выполняют распоряжение товарища