Это всегда был ты…. Виктория Дал

она обнаружила, что входит в дверь и Эйдан идет за ней по пятам. Изо всех сил стискивая полы накидки, словно для защиты, она повернулась и встретилась с его взглядом: в глазах застыло ожидание, красивый рот угрюмо сжат.

      Пытаясь не обращать внимания на внезапно повисшее между ними молчание, Кейт занялась разжиганием лампы. Она не знала, на что надеется – что пол вдруг разверзнется и поглотит его? Маловероятно, чтобы Эйдан вдруг воспылал внезапным желанием уйти после того, как ждал ее в такую погоду. Веки его едва заметно опустились.

      – Ох, ну ладно, – смирившись, проворчала она и, сняв с себя накидку, протянула руку за его пальто. И вместе с мокрой одеждой в награду получила широкую улыбку. Бросив взгляд на плиту, убедилась, что чайник еще исходит паром на теплой поверхности.

      – Чай? Для кофе несколько поздновато.

      – С удовольствием.

      Она не спеша готовила чайный поднос, все это время ощущая на себе его взгляд. Что он видит? Что о ней думает?

      Не говоря ни слова, она направилась по лестнице на второй этаж; Эйдан пошел следом с лампой.

      – Давай я разожгу огонь. – Он уже стоял на коленях перед маленькой плитой, раздувая пламя. То, что он находится здесь, в ее комнате, совершенно неприлично, но, наверное, поздно запирать конюшню, когда лошадь уже убежала. И все равно его присутствие смущало ее.

      – Я думала, ты уехал в Лондон. – Отвернувшись от чайного подноса, она даже не пыталась притвориться, что рада его приходу.

      – Я вернулся, чтобы проверить, как идет ремонт моего корабля.

      Вот как? У него есть корабль? Но нет, она не будет ничего у него спрашивать. Чопорно присев на краешек стула, Кейти стала разливать чай, а он устроился на стуле напротив. Слава Богу, между ними был широкий стол.

      – У меня есть кое-что твое. Я подумал, что привезу это тебе, поскольку все равно мне надо было сюда приехать.

      – Уверена, в этом нет необходимости.

      Не ответив, он выложил на стол какой-то сверток. Он был маленьким: квадратик аккуратно сложенной голубой ткани, обвязанный серебристой лентой. Боясь того, что может там найти, она нерешительно протянула руку и взяла его, ощущая на себе тяжесть его взгляда, пока развязывала ленту и разворачивала ткань.

      – Ох! – воскликнула Кейти при виде карманных часов червонного золота с изысканно выгравированными листочками.

      Она с благоговением перевернула часы и провела пальцами по гладкой отполированной крышке, по которой дедушка часто потирал большим пальцем. Вдохнула запах старого металла. В памяти всплыло воспоминание: дедушка сидит в своей библиотеке, устремив взгляд в огонь камина, задумчиво поглаживая часы в поисках какого-то решения. Сотни других воспоминаний нахлынули на нее, все о нем и все хорошие. Он был постоянной величиной в ее жизни. Всегда добрый, сердечный и веселый, по крайней мере с ней. Даже будучи маленькой, она сознавала, что другие робеют перед ним, даже побаиваются, но Кейт его ничуточки не боялась и обожала деда, как и он ее.

      Щелчок замочка, и крышка открылась, обнаруживая стрелки, замершие