Утренняя луна. Джуд Деверо

подобного ты не говорила.

      – Ну, может, и не говорила. – Ким покосилась на дверь и понизила голос: – Это своего рода местный бордель, то есть не совсем бордель, а место, куда приходят потрахаться. И так продолжается уже много десятилетий.

      – Десятилетий? – недоверчиво переспросила Джекка.

      – После Первой мировой войны – это точно. А она закончилась в…

      – В 1918 году, – быстро сказала Джекка. – И прошу, не напоминай мне о той войне – ведь именно тогда был открыт магазин «Скобяные товары» Лейтонов. А если я еще раз услышу о том, что у нас, Лейтонов, есть традиции, которые мы обязаны поддерживать… Ладно, так что там с войной?

      – Кто-то назвал это место Мысом французских писем – ну, ты знаешь, что так раньше назывались презервативы, а их там использовали в большом количестве. Постепенно «французские письма» превратились во «фраппе» – так появилось название.

      – Понятно, – заключила Джекка. – Значит, я должна называть этот мыс Стерлинг-Пойнтом в беседах со всеми, кому за тридцать.

      – Совершенно верно.

      – Дай посмотреть, что ты рисуешь, – попросила Джекка и взяла альбом подруги.

      Страстью Ким были драгоценности, и она обожала естественные формы. Собственно, это и объединило студенток в колледже. Не важно, о чем заходила речь, – о драгоценностях, картинах или скульптуре, – они предпочитали воспроизводить то, что видят в природе.

      – Мне нравится, – сказала Джекка, разглядывая наброски колье в форме веточек. Они словно обнимали женскую шею. – Ты добавишь драгоценные камни?

      – Я не могу себе позволить камни. Мне и серебро вряд ли по карману.

      – Могу попросить папу, чтобы он прислал несколько стальных подшипников.

      Ким рассмеялась.

      – Лучше расскажи, как это он отпустил тебя ко мне? И еще, поподробнее, – о тебе и мужчинах, желательно о тех, на которых из одежды надеты только пояса для инструментов.

      – С радостью, но сначала ты расскажешь мне о Риде, Лауре и скверном мальчишке-пасторе.

      Ким застонала.

      – Только не упоминай об этом, если Рид окажется поблизости. И не шути.

      Улыбка исчезла с лица Джекки.

      – Все так плохо?

      – Хуже, чем ты можешь себе представить. Рид действительно без памяти любил эту маленькую шлюшку и…

      – Ты всегда придерживалась именно такого мнения о ней?

      Ким снова посмотрела на дверь.

      – По правде говоря, мое мнение было еще хуже. Я считала ее обыкновенной… заурядной.

      Родившись талантливыми, Джекка и Ким были благодарны судьбе, но никогда не сказали бы во всеуслышание, что немного презирают людей, которые не умеют творить.

      – Насколько обыкновенной? – спросила Джекка.

      – Абсолютно. Она никогда не сделала ничего, отличающегося от того, что делают все. То, как она одевалась, о чем говорила, что готовила – все это было безвкусным… унылым. Я никогда не могла понять, что Рид в ней нашел.

      – Она хорошенькая?

      – Да, но ничего выдающегося. Понимаешь, она такая,