Майкл Вэй. Арестант камеры 25. Ричард Пол Эванс

мы переехали из Калифорнии сюда, в совершенно чужой город, где нет ни друзей, ни близких. Вспомнил? Ради твоей безопасности! Мне из-за этого пришлось бросить престижную работу в юридической фирме и устроиться кассиром в супермаркете.

      – Прости, мам, – понуро отозвался я.

      – Извинениями делу не поможешь. Кто ещё в курсе?

      – Вчерашние мальчишки. И Тейлор.

      – Тейлор? А кто это?

      – Чирлидерша, которая видела драку.

      – В школе вы сегодня встречались?

      – Ну да.

      – Она спрашивала что-нибудь?

      – Я был у неё в гостях, – признался я.

      – Умоляю, только не говори, что вы обсуждали вчерашнее! – Мама даже побледнела от страха.

      Я угрюмо кивнул.

      – Майкл, о чём ты думал! – Она снова схватилась за голову. – Опять срываться, бежать куда-то! Я просто не переживу очередной переезд…

      У меня защипало в носу.

      – Прости, мам, я не хотел…

      – Хотел, не хотел – не важно. Главное, сделал! Пожалуйста, объясни, зачем тебе понадобилось болтать всем подряд?

      Пару секунд я молчал, а потом вдруг выпалил:

      – Мне надоело, понимаешь, надоело быть в школе главным придурком, который постоянно корчит рожи и издаёт странные звуки. Надоело, когда постоянно меня чморят и издеваются. Надоело скрывать, кто я есть на самом деле. Осьтин – мой единственный друг и ценит меня, несмотря на Туретта и электричество. – Я взглянул маме прямо в глаза. – Хочу, чтобы человек, узнав обо мне правду, продолжал и дальше со мной дружить.

      – Понимаю, сынок, тебе нелегко, – мама сочувственно взяла меня за руку. – Сложно быть не таким, как все. То, что ты хочешь, – вполне естественно. К сожалению, мало кто способен адекватно отнестись к твоему дару.

      – По-твоему, это дар? Как бы не так! Очередное подтверждение тому, что я чмошник.

      – Майкл, прекрати!

      – Почему? Ведь они меня так называли!

      – Кто «они»?

      – Ребята в летнем лагере. Помнишь, я ездил туда в июне? Они столпились вокруг и ржали. Типа, чего наш чмошник ещё выкинет. И это из-за одного только тика! Про мой «дар» там никто слышать не слышал.

      Мамины глаза наполнились слезами.

      – Почему ты раньше не рассказывал? – мягко спросила она.

      – Потому что у тебя своих проблем полно.

      Не найдя подходящих слов, мама растерянно замолчала, а я продолжал выплёскивать наболевшее.

      – Надоело быть грушей для битья. Меня шпыняют все, кому не лень. Нашли самого слабого, над которым можно безнаказанно издеваться. Самое обидное – я ведь могу дать сдачи в любой момент, но не делаю этого. Спроси, кого я больше всех ненавижу. А ненавижу я больше всех себя. Ненавижу за то, что позволяю так над собой издеваться. Надоело быть пустым местом!

      – Ты не пустое место, Майкл. Ты – замечательный мальчик с очень добрым сердцем. – Мама вытерла слезы и поцеловала меня в лоб. – Прости, я должна извиниться за свои слова. Ты действительно хотел как лучше. Не всегда угадаешь, что хорошо, а что плохо. Главное, благие намерения.

      – А как определить, благие они или нет?

      – Если в основе поступков лежит