Школяр. Дмитрий Таланов

что ничего не понял. Анна хмыкнула иронично:

      – Да просто всё! Жена сироты в случае его смерти унаследует его состояние. Но тебе, Филь, это не грозит, у тебя четыре сестры, пусть названые. Так что твоя жена не получит ничего, кроме пенсии за детей.

      – А если у неё не будет детей? – спросил он.

      – А бездетная пойдёт гулять, свистя в кулак, что ещё ей останется? Или вернётся к кровным родственникам.

      Филь вспомнил, что уже читал про это в Семейном Уложении в те дни, когда помогал Ювеналию Петра составлять купчую на Хальмстем.

      – В очередной раз убеждаюсь, что здесь чокнутые семейные законы, – проговорил он поражённо.

      – Это последствия нашей долгой жизни под сердарами, – отозвалась Мета.

      – Не обращай внимания, Филь, и ты скоро привыкнешь, – добавила Анна. – О, а вот и твоя сестрица!

      Габриэль ворвалась в комнату, будто спеша на пожар.

      – Я тороплюсь, – выдохнула она. – Мне Палетта рассказала, что ты ищешь меня и тебе понадобились деньги. Сколько тебе нужно?

      Она вынула из кармана кошелёк, вышитый цветочками.

      – Все две монеты, – сказал Филь. – Можно?

      – Конечно!

      Вручив ему кошелёк, она воскликнула, вылетая в двери:

      – А вы зря тут сидите! Якоб приволок из деревни четверо новых саней, сейчас будем кататься с холма!

      Филь, для которого это была неизвестная забава, сразу засобирался. Хозеки тоже оказались не прочь покататься. Ссыпав в цветастый кошелёк всё, что было на столе, Филь сунул его в сундук, и они вчетвером выбежали в коридор. Мимо них торопливо протопал Фристл Бристо.

      – Эй, Фристл, – крикнул Ян в его спину, – твои два аспра ещё целы?

      – Да-а! – раздалось с лестницы.

      – Отдай их мне, сочтёмся на каникулах!

      – Хорошо-о!

      – С чего все так торопятся? – спросила Анна недоумённо.

      – Там, наверное, очередь, – сообразил Филь. – Саней всего четыре, а нас сотня человек.

      Он оказался прав: с левой стороны за воротами выстроилась огромная очередь из желающих прокатиться. Над очередью стоял невообразимый гам. Четверо саней – в самый раз для двоих – замерли на краю заснеженного склона, обращенного к реке. За рекой дымила трубами деревня.

      – Вот я тебя, пакостника! – раздался грозный окрик Якоба.

      Курт Норман, пытавшийся пролезть вперёд, проигнорировал крик, но дорогу ему заступил профессор Роланд.

      – По распоряжению ректора, – громко объявил он, – в случае скандала с очерёдностью все катания будут немедленно закрыты!

      Дождавшись испуганной тишины, он кровожадно добавил:

      – А виновников разрешено подвергать остракизму всем, кто пожелает.

      – У-у-у, – повисло в морозном воздухе, – Норман, вали на место, а то натолкаем тебе ночью мочёных яблок в ботинки!

      Угроза подействовала, порядок восстановился.

      Заняв место в хвосте, Ян сказал, передёрнувшись от холода:

      – В общем, друг мой, нам не хватает двадцать аспров. Где будем их брать? С протянутой рукой я не пойду,