Школяр. Дмитрий Таланов

Анастасия, но она сердилась на это имя и настойчиво звалась Анной.

      Причина, по которой Филь с Яном и Мета с Анной сидели за разными столами, находилась на другой стороне трапезной, за учительским столом, и звалась профессор Лонерган. Профессор был доктором натуральной философии и преподавал естественные науки. Своим видом он напоминал грифа-переростка, потому что был смуглолицый, широкоплечий и с седой головой. Профессор считал женскую половину человечества неспособной к восприятию естественных наук, поэтому наотрез отказался зачислить Мету с Анной в свою группу. По Алексе ходили упорные слухи, возможно пущенные ученицами, что профессору не везло в личной жизни и что он был дважды женат.

      Рядом с профессором Лонерганом восседал ректор Алексы – профессор Като Иллуги. Анна Хозек на второй день наградила его прозвищем Тривиум. За исключением всегда чистого и отглаженного платья, профессор Иллуги не отличался ничем. Характер его был спокойный, как море в мертвом штиле, а речь ровная и заунывная. Преподавал он геометрию и алгебру – самые ненавистные дисциплины.

      По другую сторону от профессора Лонергана сидел Роланд ван де Вийвер, двадцатипятилетний голландец. Он просил называть его просто Роландом, но за глаза его называли Патиосоц. Он преподавал мораль, этику, закон и право, но не столько преподавал, сколько высмеивал взгляды других. Признавая за собой мерзкий характер, он не уставал рассказывать, что едва ему исполнилось три года, как его многочисленные братья в Старом Свете стали умолять, чтобы он сбежал из дому. И он сбежал, проследив за одним из караванов и проскочив следом за ним во Врата.

      Последним за столом сидел грузный отец Бруно. Это был сбежавший из Старого Света монах-францисканец, настолько умный, что его разрешение на поселение подписал лично император Флав. Отец Бруно преподавал историю Нового Света, но он плохо знал её и потому постоянно сбивался на историю Старого. Причиной его побега стала написанная им книга, вызвавшая бурю страстей в Старом Свете. Отец Бруно говорил, что его много раз пытались отравить, и поэтому он вынужден пить исключительно вино, и только то, которое делает сам. Профессора Фабрициуса в трапезной не было.

      Перед Филем на глиняном блюде, переливаясь золотом, исходила паром свежепожаренная свинина, которая ещё этим утром хрюкала. Лёжа среди россыпей колечек зелёного лука, она источала запахи нежнейшего мяса и сала. Тут же стояла пареная репа, улыбаясь разломами желтоватой рассыпчатой середины, подмигивая растаявшими лужицами масла. Филь осознал, что хочет есть – аж зубы скрипят.

      Волей богов став сиротой и оказавшись принятым в семью Фе, он три года тосковал по пище, которая бы нравилась и которую было бы не страшно есть, ибо всем понятно, из чего она сделана. И вот перед ним наконец не декоративные изыски Фе, а настоящая еда. Филь вооружился ломтём хлеба и, обжигаясь от восторга, положил в рот кусок мяса с хрустящей, отдающей дымком корочкой.

      Аромат кружил ему голову, от вкуса жмурились глаза. Он ел быстро, не беспокоясь