Школяр. Дмитрий Таланов

сестра опять даёт всем жару, – одобрительно ухмыльнулся Ян.

      Мета сдержанно улыбнулась. Анна произнесла с кислым видом:

      – Если она не выпустит там весь пар, то я думать не хочу, во что сегодня превратится наш вечер. Это будет одна нескончаемая Габриэль, Габриэль, Габриэль, Габриэль… и её победа!

      – Вас надо расселить, – пробормотал Филь, которому надоело выслушивать жалобы на сестру.

      Просторная общая комната на первом этаже дормитория, или коллегия, была пуста. Лишь тихо потрескивали дрова в большой печи, занимавшей всю левую стену. Филь никак не мог взять в толк, как эта печь устроена, что тепло от неё расходится по всем комнатам, – по меньшей мере, стена в ногах его постели была тёплая, когда топили.

      Поднявшись по скрипучей лестнице на второй этаж, Ян толкнул дверь в их комнату. Это было квадратное помещение с одним окном, полускрытым наваленными на подоконнике книгами и тетрадями. Тут же стояло глиняное блюдо с кусками графита и камнем для его заточки.

      Мебели в комнате было немного. По обеим сторонам от окна, вдоль стены, расположились кровати. Под ними виднелись сундуки. Напротив окна, у другой стены, стоял массивный обшарпанный стол, перед столом – колченогий табурет. Стол украшали чан с мочёными яблоками, над которыми начинали виться фруктовые мухи, две уёмистые кружки и блюдо с недоеденным пирогом. Пол был усыпан графитовой крошкой.

      У изголовья кроватей стояли тумбочки с подсвечниками для свечей, а к стене были прибиты пробковые доски с расписанием занятий. Расписание на доске ближе к двери крепилось двумя булавками, на второй – кухонным ножом. Между столом и дальней стеной притаилась бочка. Из бочки торчал бронзовый кран.

      – Что в бочке? – ступив в комнату, поинтересовалась Анна.

      – Можжевеловый квас, – сказал Филь. – Соображать помогает.

      Он выменял бочку у главного повара на услуги кузнеца, когда кухонная лошадь, на которой возили продукты из деревни, сбила ногу и её потребовалось перековать.

      Мета сняла с себя школярскую робу и повесила её на гвоздь, вбитый в стену. Анна последовала за ней. Филь с Яном бросили свои робы на кровати. Все четверо остались в простых серых платьях – наследство от тюремных времён Алексы. По указанию императора ученикам запрещалось носить другую одежду.

      – Вам следует поселить здесь третьего, чтобы он убирался за вами, – сказала Мета, опускаясь на кровать Яна, выглядевшую более презентабельно, чем месиво из одеяла и простыней с дальней стороны от двери.

      – Тут и так мало воздуха, – буркнул Филь, приводя свою постель в порядок.

      Они с Яном совпадали во всём, кроме одного: Филь предпочитал спать с открытым окном, его друг – с закрытым.

      Ян достал из-за пояса пачку пергаментных листов в кожаном переплёте и поискал глазами, куда её положить, чтобы все могли её читать. Филь, любивший читать на кровати, взял книгу и повертел её в руках, прикидывая, сколько у них уйдёт времени, пока они одолеют её. Обнаружив на задней стороне защёлку, он открыл её, и книга распалась на