Исчезающая лестница. Морин Джонсон

На несколько дней сюда понаехало полиции. Без лишнего шума, но зато полно. Думаю, они даже прихватили с собой собак. Скорее всего, она ушла в Берлингтон. У нее там куча знакомых.

      Стиви потягивала кофе и смотрела в окно. Они сидели лицом к задам школы, к линии густых деревьев, огораживающих ее территорию. Днем они высились крутой стеной, радующей глаз, а ночью разрастались до огромных размеров и чего в себе только не таили. Территория самой школы была плоской, но к дороге обрывисто уходила вниз, ее с двух сторон огибала речка. Существовал и другой выход – наверх, где высились зазубренные скалы, пики были выше, а лес – гуще.

      Выбраться отсюда было делом нелегким. Стиви даже сомневалась, была ли в ночь исчезновения на Элли куртка.

      – Ты ни в чем не виновата, – сказал Нейт.

      – Что?

      – Ты ни в чем не виновата, – повторил он, – что бы Элли ни сделала, от чего бы ни убежала, ты здесь ни при чем.

      – Знаю, – ответила она, сосредоточенно глядя на квадратики своей вафли, – а что, кто-то говорит, что это моя вина?

      – Нет, – быстро ответил он, – нет… Просто… Нет. Забудь, я ничего тебе не говорил. Ви и Джанелль, похоже, сейчас начнут целоваться взасос прямо над чашками.

      Стиви повернулась и увидела, что Ви и Джанелль сплелись в тесных объятиях у кофейного автомата.

      – Неделя выдалась долгой, – сказал Нейт, – больше не уезжай. Не оставляй меня с ними.

      – С кем это – «с ними»?

      – Со всеми.

      – А я что, не «все»?

      – Конечно, нет, – ответил он, – одни чувства да любовь. Я опять хочу оцепенеть и от всех убежать. Ты в таких делах мастерица.

      Стиви улыбнулась, ткнула пальцем в телефон, посмотреть время, и сказала:

      – Мне надо идти. На встречу с «Зовите меня Чарльзом».

      – Иди, может, что-нибудь узнаешь и все такое прочее. Увидимся дома.

      Дома.

      Да, это действительно был дом. Он принимал Стиви как есть, что с учетом ее опыта казалось необычным. А заодно самым бесцеремонным образом являл собой место, где ей приходилось прибегать к самой большой лжи.

      14 апреля 1936 года, 3 часа дня

      – Надо видеть знаки, – сказал Эдди, – для нас, похоже, сошлись темные звезды. Пришла пора.

      Эдди сидел на корточках на полу в гимнастическом зале, слегка покачиваясь на подушечках подошв, как сломанный игрушечный черт, выскакивающий из коробочки. Фрэнсис к астрологическим увлечениям Эдди относилась скептически, однако, как правило, их поддерживала. Но только не ночью. Грядущее оставалось запутанным и неясным.

      – Бежим. Пора приступить к реализации нашего плана.

      – Нет, – услышала Фрэнсис свой голос, твердый как камень, – нет. Не сейчас. Пока мы ничего делать не будем. Неужели ты не понимаешь, что это означает?

      – Это означает, что темная звезда…

      Эдвард собрался выдать очередную бредовую поэтическую чушь о темных звездах, серебряных принцессах и прочих персонажах, теснившихся в его голове. В своих виршах он порой заходил слишком далеко, чересчур увлекаясь символами. Фрэнсис это дело пресекла.

      – Что бы ни