Энни из Эвонли. Люси Монтгомери

мисс, я уже в третий раз вижу вашу корову в моем овсе. И в последний раз это было полчаса назад. Заметьте себе: в третий раз! Она и во вторник пожаловала, и вчера. Я приходил уже сюда и предупреждал вашу тетку, чтобы больше и духу ее не было тут, вашей коровы. Не помогло. Кстати, где она в данный момент, ваша тетка? Я просто хочу посмотреть ей в глаза и сказать, что о ней думает мистер Харрисон. Вы меня понимаете, мисс?

      – Если вы имеете в виду мисс Мариллу Катберт, то она мне не тетя и она уехала в Восточный Графтон навестить захворавшего дальнего родственника, – с достоинством, чеканя каждое слово, произнесла Энни. – Мне очень жаль, что моя корова вторглась в ваш овес. Корова в действительности принадлежит мне, а не мисс Катберт. Мэтью дал мне ее три года назад, когда она была теленочком, а купил он ее у мистера Белла.

      – Ах, вам очень жаль, мисс! Вашим «очень жаль» сыт не будешь. Вы бы лучше пошли да посмотрели, что наделала эта скотина! Она же его весь повытоптала – и в середине, и по краям!

      – Мне очень жаль, – твердо повторила Энни. – Но, возможно, если бы вы содержали свою ограду в порядке, то Долли не зашла бы в овес. Ограда между нашим пастбищем и вашим овсом находится в вашем ведении, а я и раньше замечала, что она находится не в лучшем состоянии.

      – С моей оградой все в порядке! – выпалил мистер Харрисон еще более раздраженно. За все время ведения им боевых действий на территории противника это была пока что самая сильная вспышка агрессивности. Вашу чертову скотину тюремная стена не удержит, не то что обычная ограда! Я вот что скажу вам, рыжик вы этакий: если это действительно ваша корова, то вы лучше бы приглядывали за ней, чтобы она не шлялась по чужим полям, а не сидели бы тут и читали ваши романчики в желтых обложечках, – закончил мистер Харрисон, бросив косой взгляд на лежавший у ног Энни томик Вергилия в невинном коричневатом переплете.

      Энни всегда болезненно воспринимала упоминание о том, что у нее рыжие волосы, и она вспыхнула.

      – Лучше рыжие, чем никакие, кроме нескольких волосинок за ушами, – отрезала Энни.

      Выстрел попал в цель, ибо мистер Харрисон чувствовал себя уязвленным, когда говорили о его лысине. От гнева он снова лишился дара речи и лишь беззвучно вперился взглядом в Энни. Энни умерила свой гнев и продолжила наращивать преимущество в поединке.

      – Так и быть, пойду вам навстречу, мистер Харрисон, потому что у меня есть воображение, и я могу себе представить, как это неприятно застать чужую корову в собственном овсе, и я не буду держать на вас зуб за всё вами сказанное. Обещаю вам, что Долли больше никогда не вторгнется в ваш овес. Насчет этого, – Энни подчеркнула последнее слово, – я даю вам честное слово.

      – Ладно, только глядите, чтобы она больше ни-ни, – пробормотал мистер Харрисон несколько приглушенно, но по тому, как он повернулся и пошел, видно было, что он кипит от гнева. Энни слышала его неразборчивое бормотанье, пока он не скрылся с глаз.

      В расстроенных чувствах Энни пересекла двор и загнала своенравную корову