Лоцман. Сокровище государя. Андрей Посняков

лаптем шти хлебаем!

      Тут и рейтары, и стрельцы-молодцы… Встали все мишенью… Ну-ну, князь, видно, знает, что делает.

      Всадники между тем быстро приближались, накатывались лавою. Уже сверкнули на солнце сабли!

      Усмехнувшись, князь Петр Иванович махнул рукой:

      – Трубач – труби! Барабанщики – барабаньте.

      Гулким рокотом ухнули барабаны. Радостно запела труба. Воевода тронул коня и поехал навстречу воинам. Ехал спокойно, не торопясь… и ни один мускул на лице не дрогнул!

      Бутурлин потянулся было к пистолю…

      – Не вздумай, Никита, стрелять! – скосив глаза, строго-настрого предупредил князь. – И сабельку в ножнах держи.

      – Но ведь они же…

      – Подъедут – честь отдадут!

      Сотня шагов до всадников! Полсотни. Уже видны злые сверкающие глаза, оскаленные лошадиные морды. Сверкают сабли. Стволы карабинов тускло блестят. Еще немного и…

      – Осади! – властно поднял руку Потемкин.

      Скачущие впереди всадники недоуменно переглянулись… и осадили коней.

      – Кто такие? – опытный воевода тут же определил старшего – лихого усача в латах с польскими гусарскими дугами за спиною. Неужто и впрямь поляк? Хотя… да-да, говорили, что государь, в ряду прочих, завел в Москве и гусарский полк… Так то государь. В Москве. А здесь кто?

      Усач тоже, по всему, оказался бывалым. Оценив все великолепие, спешился и вежливо поклонился, представился:

      – Полковник Семен Змеев, волею государя воевода здешний.

      – А! – спешиваясь, улыбнулся князь. – Слыхал, слыхал о тебе, Семен Михалыч! Это ты тут верфями заведуешь?

      – Язм.

      – А я – князь Потемкин, можешь запросто Петром Иванычем звать.

      – Княже! – молодой воевода смутился, правда, не очень – действовал-то он правильно. – Вы уж извиняйте за…

      – Да не за что, полковник! Вижу – службу знаешь, – довольно хмыкнув, Потемкин лукаво прищурился. – А почто как поляк одет?

      – Так трофеи! Дуги с перьями от вражьих сабель зело хорошо помогают…

      Змеев поспешно спрятал улыбку, но все же не выдержал, молвил с молодецким задором:

      – Так и вы почти все – как немцы.

      – Так немцы и есть – рейтары! Государь что – неизвестно, когда пожалует?

      – Да мы допрежь него хлебный обоз ждем. Вот-вот должон быти. А за ним – и государь.

      Кивнув полковнику, Потемкин уселся в седло:

      – Ну, и мы подождем с вами. Покажешь, Семен Михалыч, где лучше встать.

      – Добро, княже. За мной поезжайте.

      Исправляя невольную свою оплошность, воевода Семен Змеев, распределив всех на постой, вечером закатил пир. Собрались в просторной избе местного старосты Порфирия Грачева, сутулого, себе на уме, мужичка с редкой русой бородкой и хитроватым взглядом. Потемкина, как почетного гостя, усадили за стол в красном углу, под иконами, рядом расселись все в соответствии с родовитостью и чинами, так что Бутурлину едва-едва хватило местечка на самом краю лавки, рядом