Месть Рамонского замка. Марина Бердс

парням – «вечным юношам» – которые компенсировались за счет крупных пассий и больших джипов). Шампанское вспыхнуло искрами пойманного солнца, а сад наполнился разноголосьем коллективного возгласа одобрения.

           Погода пребывала в сезонной благодати, стол был огромным, в малине жужжали пчелы, а в ветвях раскидистых яблонь чирикали нахальные воробьи. Они, как орлы-стервятники, дожидались, когда все пойдут танцевать и оставят без присмотра многочисленные яства им на растерзание. Но огромный стол, похоже, не спешил. Да, он был весь завален шедеврами кулинарного искусства и обставлен старым сервизом на 24 персоны. Но этот сервиз эксплуатировался только на треть, потому что вместо двадцати четырех из прошлого 11-го «Б» собралось только восемь. Но, самых активных, судя по принятию и на грудь, и на желудок.

           Ден – вечный тамада. Он так и не закончил свой медик и до сих пор работает фельдшером на «скорой». Кир, он же Кирилл Александрович – уважаемый человек и перспективный кандидат технических наук. Ванька Кутько, двоечник и прогульщик. Его долго держали за дебила, пока не узнали, кто его папа. Поэтому погоняло «Кутик» срочно поменяли на поэтическое «Ив», от первых букв его полного имени. Ив в свои 32 года уже дослужился до помощника очень серьезного депутата по прозвищу «дядюшка Сэм». А остальные – девчонки. А девчонки, они и есть девчонки. Две Насти. Первая – Настёнок – полная дура, которую обожает ее престарелый муж. Вторая – Настюша – хозяйка этой дачи. Тоже дура, но только по жизни, а так – отличница. А, как известно, бывших отличниц (как и бывших ментов) не бывает. Гизелла – тупая красавица, похожая на пустую антикварную вазу. Ее у нас прозвали Шехерезадой. Как пить дать, и в этот раз за все время она не скажет ни слова. И, наконец, Ленка Паневина. Так она нормальная, только требует называть ее «Аленой», в крайнем случае, «Аленкой», потому что «Лена» у нее связывается со словом «лень».

      – Господа, господа! – Ден облизанной вилочкой постучал по полому бокалу. – Между первой и второй… Ив, депутатская морда, а ну покажи, как надо бутылки открывать!

          Ив проворно, с присущим ему талантом услужливости, уложился за полминуты вскрыть сразу три бутылки шампанского.

      – Ну, ты красава! Если ты и там так работаешь, наша будущая Дума…

      – Я скажу, я! – заверещал Настенок. – А-й, Ив, ты чё, оборзел? Депутатов своих поливать будешь! Блузку замочил, чуть в груди не попал! Реально больной.

      – Так ты будешь говорить, или опять я?

      – Да говори, че голосишь? Так, я за Деном забила!

      – Тогда – тост. За то, чтобы наш романтический вечер не перешел в романтическое утро! – второй тост Дена сопроводился вторым коллективным возгласом одобрения.

      – А теперь я, Настёнок, скажу. Вот я смотрю, как здесь клево все так вооще и вспоминаю, как какой-то чувак из писателей где-то застолбил: « Ничто не предвещало беды…»

      – Э-э, Цицерон в облитой юбке, ты сама-то поняла, что сказала?

      – Цици- что? И че я такое сказала воще?

      – У Настюхи потом спросишь. Давай сюда алаверды! Вот: «И чтобы ее не случилось!»

      – Кого не случилось. Цици?

      – Тьфу!

      – Какие же здесь все-таки закаты! – вздохнула Аленка. А я, как уехала, совсем забыла, как у нас хорошо. Насть, а ведь где-то поблизости есть какой-то странный замок.

      – «Как упоительны в России вечера», – рассеянно процитировала Настя, глядя в сторону. – Хоть в чем-то повезло: две трети не пришло, а то я бы сломалась, как сухая ветка. Мне эти-то надоели, особенно Ден.

           Они сидели в конце сада, а во дворике под навесом, где огромный стол, стоял визг и взлетали в воздух фейерверки. Подумать только, как два человека так могут зажечь, что кажутся целым взводом защитников несостоявшейся родины: в центре стола, отодвинув сервизы, неистово выплясывал Настенок под выкрики Дена в образе спортивного комментатора. Остальные мальчики аплодировали, страстью сгорая от крутых настенкиных подштаников. Гизелла молча уплетала пирожки.

      – Настя, ты не ответила на мой вопрос: где и что это за замок?

      – Это плохой замок, – ответила Настюша.

      – Да? А я слышала, он красивый.

      – Кто красивый, я? – возник Ден, как Сивка-Бурка.

      – Дурак, замок красивый, а не ты.

      – Понял. А это вы про какой замок, про заколдованный что ли? Из книжки?

      – Да фигня все это, – выскочила перед девочками вторая Сивка-Бурка в виде Ива. – С понтом туда нельзя , а то будет «ай-яй-яй». Сто раз туда бегал по делам дяди Сэма. И Кир там был, и Санек – все живут. И, надо сказать, круто живут. И ни фига там нет. Это специально для туристов придумали.

      – Значит, вы удачно попали, – задумчиво промолвила Настюша.–  Я там тоже была. Сдуру. С Лёником и его подругой. И моя личная жизнь рухнула, и у Лёника с девушкой все пошло кувырком. У них сразу все – ругаться начали прямо там. А у меня потом…

      – Настюха! То ж совпадение, ты чо, не догоняешь? Подтасовать все можно.

      – А что за книжка? Давай, колись! – в Аленке проснулась любительница чтива,